Еженедельник
Объединенного института ядерных исследований
(Электронная версия с 1997 года)
Архив Содержание номера О газете На главную Фотогалерея KOI8

№ 12-13 (4002-4003) от 25 марта 2010:

Версия № 12 в формате pdf

Творчество наших авторов

Анатолий Сидорин: стихи и проза

Итак, о чем же эти заметки? А вот о чем. На первом плане у нас будет рассказ о способах и приемах приготовления пищи. Рассказывая о способах приготовлении пищи я буду рассказывать о способах подготовки чуда. Но это лишь второй план. Рассказывая о магии, я буду рассказывать о себе, о местах, в которых вырос, о людях, с которыми встречался и которых люблю. Но самое главное - а о чем же я расскажу, рассказывая о себе? У меня нет прямого ответа на этот вопрос. Я могу сказать лишь примерно так: если мы вместе - я, поставив последнюю точку, а вы, дочитав до нее, - почувствуем, что чудо состоялось, то это значит, что свою задачу я выполнил.

(Автор, из предисловия)

В издательском отделе вышли из печати две книги одного автора. Он хорошо знаком читателям нашей газеты, более того, часть его произведений, вошедших в книги, публиковались на страницах еженедельника. Одну из первых его публикаций редакция даже снабдила коротким послесловием: "В очередной раз представляя на страницах газеты, может быть, несколько странный для нашего издания по жанру материал этого автора, мы планируем вскоре начать публикацию фрагментов из его "самиздатовской" книги "На берегу океана", в которую вошли лирико-философские эссе, путевые заметки, рассказы о научных центрах, в которых ему удалось побывать. Мы очень рады продолжению нашего творческого содружества с Анатолием Сидориным, и надеемся, что ожидания не обманут вас".

Ожидания не обманули. Во-первых, книга стихов "Косматый лебедь" - тончайшие оттенки настроений, палитра красок, слегка приглушенная благородной патиной времени, путевые зарисовки, вырастающие в философские символы. Когда читал его стихи, в памяти всплыли строчки воспоминаний Вознесенского о Лорке:

Поэзия - прежде всего чудо, чудо чувства, чудо звука и чудо того "чуть-чуть", без которого искусство немыслимо. Оно необъяснимо... Как прозой объяснить колдовство этих строк:

      Пускай узнают сеньоры
      о том, что я умер, мама,
      пусть с Юга летят на Север
      синие телеграммы!

Тоскую по Лорке. Тоскую по музыке его, пропахшей лимоном и чуть горчащей.

Вторая книга, в аннотации которой автор представлен как доцент базовой кафедры МИРЭА "Электроника физических установок" при УНЦ ОИЯИ, кандидат физико-математических наук, имеет формат учебно-методического пособия и по структуре своей формально же его имитирует. Это игра. Это тонкая стилизация. На самом деле книга "Теоретические основы кулинарной магии", по словам автора, "преследует цель пропаганды эстетических вкусов автора и его представления о добре и зле". "Мне захотелось, - пишет автор в предисловии, - развернуть сухой перечень ингредиентов какого-нибудь простого блюда в рассказ о мире, в котором мы живем". И рассказ этот получился осязаемым и обоняемым, магически наполненным всеми мыслимыми ароматами, перелитыми в строчки, от которых трудно оторваться. А чтобы читатель получил неопосредованное представление о книге, приведем лишь один ее фрагмент.

Евгений МОЛЧАНОВ

Рецепт моей бабушки

Надо сказать, что бабушка моя смотрела на пищу только как на средство поддержания жизни, поэтому готовить она не любила и не умела. Все ее рецепты можно пересчитать по пальцам одной руки, а это: картошка в мундире, "драчена на сале", капустняк с затиркой, невообразимо ужасный "суп-бурдэ по-генически" (название которого было почерпнуто из книжки "Капризка - вождь ничевоков", купленной еще в Перми) и варенье из лепестков чайной розы.

Когда на каникулы мы приезжали к бабушке в гости, готовила обычно мама. Но иногда, если бабушка просыпалась с улыбкой и успевала заметить, что встала с правильной ноги, она вызывалась приготовить на обед "летнюю сырую икру". И это единственное ее блюдо, рецепт которого я хочу вам рассказать. Хочу рассказать вовсе не потому, что это какой-то изыск кулинарного искусства - рецепт столь же аскетичен, как и все остальные бабушкины рецепты, нет, просто, если вам придет в голову приготовить это чудо, вы будете думать о моей бабушке, и где-то в невообразимо забытом детстве моем она вам улыбнется.

Выпускница Рижской Ломоносовской императорской гимназии (а эта гимназия в годы первой мировой войны была эвакуирована из Риги в Геническ, где, из-за отсутствия на херсонщине великих княжон, обучала детей зажиточных крестьян), всю жизнь моя бабушка преподавала в школе русский и украинский языки, русскую и украинскую литературу. Любимым писателем ее был Чернышевский, а поэтом - Никитин. Восхищали ее Софья Ковалевская и герой войны, летчик-космонавт Георгий Береговой. Маленькая, чуть выше полутора метров ростом, полная и круглолицая, с редкими седыми волосами и бледно-голубыми, печальными глазами - такой она и осталась на перроне станции Новоалексеевка, когда, уже почти 30 лет назад, я последний раз уезжал из Геническа. А на клумбе перед вокзалом цвели анютины глазки.

Но вернемся к рецепту. Взяв маленькую сапку (так на Украине называют мотыгу) и корзинку для овощей, бабушка отправлялась на огород, где, невозможная копуша, и пропадала часа два. Возвращалась она с двумя-тремя спелыми баклажанами, и, почистив, ставила их варить на керосинке в соленой воде в большой алюминиевой кастрюле. Баклажаны вяло булькали минут сорок, потом, после того, как они остынут, бабушка тщательно их отжимала и пропускала через мясорубку. Через ту же мясорубку она пропускала пару луковиц. Несколько спелых помидоров терла на крупной терке. Все это перемешивала и крошила в получившуюся кашу пучок укропа. После этого сдабривала подсолнечным маслом, пробовала и, если ей казалось необходимым, то досаливала. Вот, собственно, и все…

Щелястый, деревянный стол, стоящий посреди беседки из дикого винограда, накрывался клеенкой, и икра в широкой миске ставилась посередине. В те времена геническая пекарня выпускала высокие, большие караваи пористого мягкого хлеба с хрустящей, пахучей, золотой корочкой. Икру ели, зачерпывая ее из миски большими широкими ломтями этого хлеба. А прямо на столе лежали, длинные и сочные, зеленые перья лука, прыщавые огурчики, редиска, зубья чеснока и плошка с крупными кристаллами сивашской соли.


Редакция Веб-мастер