№ 15 (4055) от 8 апреля 2011:

• Главная тема номера:
  • К 50-летию полета Юрия Гагарина
  • "У каждого мгновенья свой черед..."
  • Нуклотрон ОИЯИ и российско-итальянская миссия в космосе
  • ОИЯИ и этапы "большого" космического пути
  • О сотрудничестве ОИЯИ и ИКИ РАН в исследованиях планет
  • Ярослав Голованов: "Просто очень хороший человек"
  • "Самое трудное и почетное - начинать новое"
• ОИЯИ - Сербия: новые договоренности
• Ученый, патриот, организатор
• Валентину Петровичу Зрелову - 85 лет
• О жилье, зарплате и конфиденциальности
• В честь основания ОИЯИ

Версия № 15 в формате pdf

Главная тема номера

Ярослав Голованов:

"Просто очень хороший человек"

В этом очерке, опубликованном без малого десять лет назад газетой "Красная звезда", встретились два дорогих для нашей редакции человека. Автор - журналист и писатель Ярослав Голованов и его герой - автор многих сотен газетных и журнальных публикаций, более 30 книг Михаил Ребров. Голованов всем сердцем любил Дубну, в чем честно признался при встрече с автором предисловия (это интервью было опубликовано в книге "Беседы о Дубне", 2003). А Ребров, возглавляя секцию научной публицистики Союза журналистов СССР, много помогал нам в организации семинаров "Наука и пресса". Приезжал запросто, встречался с нашими авторами в стенах редакции, рассказывал много интересного и увлекательного о том Космосе, о котором никто еще не знал. Потом его устные рассказы перельются в книги - когда об этом уже можно будет поведать всему миру.

Евгений МОЛЧАНОВ

...Михаил Ребров отдал 34 года "Красной звезде" и всю жизнь - служению Отечеству. Придя в "Звездочку" совсем молодым офицером, Михаил Федорович стал освещать новую, достаточно закрытую, но очень интересную космическую тему. Он сумел донести до читателей истинную цену освоения космоса, показал титанический труд создателей отечественной ракетно-космической и авиационной техники, космонавтов. Став признанным мировым авторитетом в области космической журналистики, он остался очень мягким, добрым и отзывчивым человеком. Природная интеллигентность, эрудированность привлекали к нему людей. Не задумываясь, Михаил Федорович отклонял многочисленные заманчивые предложения сменить место работы, так как был искренне предан "Звездочке". Об этом легендарном человеке вспоминает его близкий друг, известный журналист и писатель Ярослав ГОЛОВАНОВ.

Я помню, как мы познакомились. Это было на космодроме Байконур в апреле 1967 года, когда Владимир Комаров готовился к своему второму полету в космос. Этот старт запомнился мне не только потому, что был первым космическим стартом, о котором я писал. Трагический старт: тогда Володя погиб. Из монтажно-испытательного корпуса, где мы узнали потрясшую нас новость, мы вернулись в город. Спецкор "Красной звезды" Михаил Федорович Ребров к этому времени был уже космодромным старожилом, и он повел нас домой к Владимиру Сергеевичу Беляеву. Беляев был однофамильцем космонавта Павла Беляева. В его спасении в тайге Владимир и отличился за два года до этого. Миша хорошо знал Володю. Я никогда не забуду, как помянули мы Комарова и как все плакали. Когда так плачут взрослые мужчины, офицеры, это очень страшно...

Вот так мы и познакомились с Мишей Ребровым и дружили до самой его кончины в апреле 1998-го - ровно тридцать один год и один день...

Когда сегодня я вспоминаю Михаила Федоровича, прежде всего на память приходит отсутствие у него даже тени какого-либо ревнивого соперничества, что, вообще говоря, было свойственно подавляющему большинству журналистов космодрома. Реброву это чувство не то, чтобы не было знакомо вообще, но он никогда не был человеком мелочным. Потом я не раз убеждался, что с Мишей можно делиться любой, даже самой эксклюзивной информацией, поскольку он наверняка не обнародует ее без твоего разрешения. С ним можно было обсуждать планы своих еще не написанных книг. Он регулярно подсказывал номера нужных мне телефонов, добыть которые было трудно. Да что тут долго объяснять: полковник Ребров был человеком истинно офицерской чести, а проще говоря, был во всем порядочным человеком, очень дорожившим своей репутацией порядочного человека.

И еще Михаилу было неведомо чувство зависти - явление, тоже не столь часто встречающееся среди пишущей братии. Помню в 1984-1989 годах Миша публиковал в "Красной звезде" полосы о выдающихся наших ракетчиках, академиках-героях: Глушко, Бармине, Пилюгине, Рязанском и других. И помню, что я ему завидовал. Завидовал размаху, масштабу этих публикаций. Но потом я признался себе и в том, что, откровенно говоря, было мне несвойственно: я завидовал и чисто журналистскому мастерству, с которым эти полосы были написаны. А вот сам Миша, мне кажется, мне никогда не завидовал.

Вообще Реброва отличала тоже не часто встречающаяся в газетном мире доброжелательность. Мои наблюдения за ним показывают, что он априори полагал, что человек, с которым он встретился впервые и о котором ничего не знает, это хороший человек. В свою позицию он мог дальше вносить какие-то коррективы, но изначально это было именно так.

Работоспособность. Он никогда не считал, сколько времени и сил отдает своей "Красной звезде". Помню, глядя на него, очень усталого, я начинал уговаривать его послать свой пост редактора отдела науки к чертовой матери, разгрузить себя, став обозревателем, который, строго говоря, ни за кого, кроме как за самого себя, не отвечает. Он кивал, соглашался, но должность свою не сменил до последнего дня.

Ответственность. Работа на космодроме в 60-е, 70-е годы была очень ответственной. Ты просто не имел права не написать свой репортаж, газета не могла без него выйти. Корреспонденты ТАСС и агентства печати "Новости" работали на зарубежные газеты и на периферийные издания, я не помню случая, чтобы их услугами воспользовались журналисты центральных газет: "Правды", "Известий", "Труда", "Советской России" или "Комсомолки". И не потому, что тассовцы и апнщики были посредственными журналистами. Просто коли ты аккредитован как спецкор на космодроме, ты обязан предоставить своему изданию оригинальный материал. Миша не халтурил никогда. Более того, помнится, именно его репортажи были самыми подробными, а за их размеры он получил прозвище "Сикейрос" - в честь мексиканского художника-монументалиста, автора гигантских фресок...

О верности людям, с которыми он был дружен, напомнила мне история, как-то рассказанная Мишей, когда я спросил его, давно ли он видел гагаринское семейство. Прошло уже много лет после гибели Юры, старшая его дочка Лена закончила школу и собиралась поступать на искусствоведческое отделение МГУ, но робела и решила посоветоваться с Мишей. Миша выслушал ее, а потом поехал в МГУ, нашел там одного из ведущих профессоров-искусствоведов и попросил его:

- Дочь Гагарина хочет поступать к вам. Но она очень боится, что ее примут в университет именно потому, что она дочь Гагарина. Лена - очень гордая девушка, и она не хочет, чтобы для нее делались какие-то поблажки. Я вас прошу, не могли бы вы поговорить с ней и в беседе выяснить, насколько она подготовлена?

Профессор согласился. После беседы он сказал:

- Елена Юрьевна, мне кажется, что вы могли бы поступать сразу на второй курс...

Кто главный герой в этой истории: верность дружбе Миши или гордая независимость Лены? Не знаю. Знаю только, что оба они показали себя настоящими людьми.

Наверное, после чтения моих воспоминаний может возникнуть впечатление, что Михаил Федорович Ребров чуть ли не ангел, осталось приделать крылышки - и полетит. Да нет, вовсе он не ангел, просто человек. Впрочем, не "просто человек", а просто хороший человек. Я за это ручаюсь: Ребров был очень хорошим человеком.

"Красная звезда", 3 июля 2001 года.
Фото Юрия ТУМАНОВА.