№ 34 (4024) от 27 августа 2010:

• "Критическая точка и начало деконфайнмента"
• Вослед ушедшим (Никола Каббибо)
• Школа инновационного предпринимательства в Дубне
• Все, или почти все о гриде: в Дубне, в России, в мире
• К 100-летию со дня рождения М.Г.Мещерякова
• ВТБ24: высокий процент надежности
• Так держать, Слава!
• Шахматный мемориал
• НОВОСТИ

Версия № 34 в формате pdf

К 100-летию со дня рождения М.Г.Мещерякова

Сегодня мы продолжаем публикацию фрагментов второго издания книги "Михаил Григорьевич Мещеряков", выходящей из печати к 100-летию ученого. Со времени прощания с одним из основателей города и Института прошло немало времени, которое вместило в себя разные вехи экономического и социального развития Дубны. И, обращаясь к наследию М.Г., мы не устаем удивляться его прозорливости и умению заглянуть в будущее, которое он видел с позиций огромного научного и жизненного опыта.

О будущем городов науки

Из выступления на семинаре в Дубне, посвященном судьбе и развитию наукоградов

Тема вашей дискуссии - судьба и развитие городов науки, мне кажется, сформулирована несколько метафизично. Я бы сказал, что самое важное здесь - это роль городов науки в современном обществе. А вот оттуда ... видна и их судьба. Я хотел бы в связи с этим показать на примере физики высоких энергий, чем занимается Дубна и чем будут заниматься другие центры, развить два тезиса.

1. Города науки - это центры развития и проведения фундаментальных научных исследований.

2. Фундаментальные научные исследования стимулируют развитие прогресса в новых технологиях.

Вот два ключевых вопроса.

Я начну, может быть, издалека. В 1946 году мне пришлось работать в США в Организации Объединенных Наций, где я был экспертом. 4 октября 1946 года Принстонский университет праздновал 200-летие. Было приглашено ровно 60 ученых, и я в их числе. Тоже говорили о роли науки, о роли университетских городов. На дискуссиях и в разговорах была заметна еще тень трагедии, связанной с уничтожением атомной бомбардировкой японских городов Хиросимы и Нагасаки.

Среди ученых были люди, которые разрабатывали первую атомную бомбу, хотя делали ее другие. Были те ученые, идеи которых привели к этому. Сидели там Бор и Эйнштейн. И когда Бор говорил о будущей роли науки, касаясь атомной проблемы, он заплакал. Был подавлен Эйнштейн. Все говорили о том, к чему наука привела. В такой атмосфере проходило это совещание.

После того, как были заслушаны сообщения, канцлер университета по старинной двухсотлетней традиции пригласил всех разделить трапезу, которая состоялась в большущем деревянном здании, больше похожем на амбар. Зашли внутрь. Стены там были уже черными от старости. Потолка нет. Стоят длинные столы из почерневшего дерева. На столах белоснежные скатерти, серебряные приборы. Это профессорская столовая. Раз в день профессора здесь собираются. Сюда не могут зайти не только студенты, но даже и доценты.

Канцлер сел во главе стола, сложил руки для молитвы. Все молчали. Каждый помолился своему богу, и начали обедать.

Обед состоял из оранджюс (сок из грейпфрута или апельсинов), потом большущий бифштекс и кофе. И ничего больше. Курить нельзя. Процедура эта длилась ровно час. После этого, когда можно было курить и разговаривать, ко мне подошел человек. Оказывается, к каждому гостю был прикреплен профессор, чтобы показать ему Принстон и окрестности. Ко мне подошел Владимир Козьмич Зворыкин, гениальнейший создатель телевизионных технологий. Родился он в России, в Муроме Владимирской области.

Мы поехали. И что же увидели? Вокруг Принстона, по линии горизонта, стоят какие-то дома, этажей в 12-15, промышленного типа. Нежилые дома. Я спрашиваю, что это такое? А это, говорит, так. Вот есть Принстонский университет, здесь же находится институт перспективных исследований. Он генерирует идеи, а разные фирмы построили себе городки вокруг этого научного центра - примерно 12 таких маленьких городков. Они внедряют разработки ученых. Вот вам пример, как жизненна наука. То, что делают ученые, с пользой синтезируется компаниями...

Принстон, 6 октября 1946 года. Первый слева во втором ряду - М.Г.Мещеряков.

Возьмем следующий пример. Под Женевой есть городок километрах в 11-12. В нем расположен ЦЕРН - Европейская организация ядерных исследований. ЦЕРН специализируется, так же как и наш Институт, в области ядерной физики, физики высоких энергий, ускорителей, теории частиц и т.д. Вот вы сейчас скажете: к чему он ведет?

ЦЕРН разрабатывает все новые и новые коллайдеры. Я хочу напомнить вам самые элементарные понятия.

Если обычный ускоритель ускоряет частицы против часовой стрелки, то растут квадраты энергий пропорционально энергии частиц. Лет 25 назад начали разрабатывать коллайдеры. ЦЕРН ими занимается. Коллайдеры - это ускорители, в которых частицы движутся по кольцу в двух противоположных направлениях. Но в мире так устроено, что мы не можем выгадать, ничего при этом не потеряв. Этот ускоритель дает колоссальный выигрыш по энергии, но и колоссальный проигрыш по частоте полезных событий. Это потеря примерно в 100 тысяч раз. Есть еще две трудности. Во-первых, чтобы создать такой ускоритель, надо по кольцу расположить тысячи фокусирующих и отклоняющих магнитных систем, создать магнитные и ускоряющие поля, создать соответствующие устройства, резонаторы, ускоряющие частицы. И, кроме всего прочего, нужно, чтобы вакуум в кольце был примерно в 10⁵-10⁶ раз меньше, чем вакуум в обычном ускорителе. Во-вторых, есть очень деликатные регистрирующие устройства.

К чему все это приводит? Прежде всего, развитие таких ускорителей привело к тому, что потребовались специальные вычислительные машины, которые тысячи фокусирующих и отклоняющих магнитных систем могли бы расставить определенным образом, сфокусировать все, расположить, отъюстировать и т.д. Развилась вычислительная техника, очень мощные методы. Эти методы потом стали использоваться в других областях, в промышленности, т.е. физика высоких энергий в научных городках дала толчок по линии вычислительной техники. Без преувеличения можно утверждать, что создание таких сложнейших устройств, как современные ускорители высоких энергий, было бы вообще невозможно без компьютеров.

Только с помощью компьютеров и были разработаны методы математических расчетов для применения ускорительной техники, в том числе для автоматизирования проектирования ускорителя в целом, для осуществления автоматической сверхточной ориентации землеройных машин (дело в том, что кольцо этого ускорителя имеет в диаметре 20 километров). Дальше нужны численные методы, чтобы промоделировать и рассчитать магнитные поля, выбрать оптимальное расположение магнитных устройств на нескольких десятках километров. Дальше надо промоделировать работу ускорителя, поддерживать оптимальный режим ускорителя. Все это можно сделать только с помощью компьютера. Нужно было разработать такие компьютерные системы. И вот они-то в городках науки (не только в ЦЕРН, но и в лаборатории под Чикаго, у нас под Серпуховом) дали мощный толчок развитию ряда разделов вычислительной техники. И это потом интегрировалось в другие отрасли науки.

Я не хочу сказать, что вычислительная техника возникла только из-за потребностей ускорителей. Нет. Вычислительная техника используется для разнообразных потребностей. Я просто хочу показать, как физика высоких энергий переплеталась с развитием вычислительной техники...

Послевоенные годы - годы бурного развития физики высоких энергий и появления, в связи с этим, научных городков, таких как Дубна, как ЦЕРН, Беркли возле Чикаго, Стэнфорд в Калифорнии. Сразу после войны сознательно начали осуществляться программы строительства таких городков. Все это делалось для того, чтобы развивать изучение элементарных частиц...

Кроме того, все открытия на ускорителях привели к вещам, которые изначально не предполагались. Физика высоких энергий стимулировала области последующего применения вычислительных машин, создание технологий...

Следующий вопрос. Для физики высоких энергий в научных городках потребовалось создание резонаторов. Это дало гигантский толчок развитию новых разделов радиотехники, радиолокации и т.д. Создание физиками всякого рода интерфейсных систем, автоматов, различных систем программирования для ЭВМ нашло гигантское продолжение в других областях науки и техники...

Вот что делалось в научных городках после второй мировой войны. Все это стоит очень дорого, но без этого невозможен прогресс по многим азимутам. Оценки этого проводились и в ЦЕРН и в США. Экономический эффект от возникновения таких научных городков отражался на технологиях, причем эффект от этого превышает стоимость затрат, связанных с созданием городков.

Например, на Западе, вокруг ЦЕРН, образованы десятки фирм. Они бесплатно делают новые образцы по заказу физиков, но с правом использовать эти результаты в других областях науки и техники. Это приносит им доход. Вот что такое научные городки.

Теперь возникает вопрос: а как у нас? А никак... Когда в 1956-1957 годах академик Михаил Алексеевич Лаврентьев создавал академгородок под Новосибирском, он прекрасно понимал все это. Он мыслил также, что вокруг городка будет целый рой каких-то заводов, фирм, КБ министерств и т.д. Но в начале 60-х годов приехал Леонид Ильич Брежнев, посмотрел и сказал два слова: "Будут обогащаться". После этого финансовые органы "зажали" финансирование и лет 20 не давали развиваться. Я не знаю, как сейчас.

Сейчас стало все по-иному. Возьмите Дубну. Место, худо-бедно мне знакомое. Вот здесь существует более 30 лет Институт ядерных исследований. Здесь накопился колоссальный научный потенциал: около 300 талантливых физиков - докторов и кандидатов наук. И сейчас остро стоит вопрос об использовании этого потенциала. Почему? Потому, что в свое время вокруг этого института не возникла инфраструктура, куда бы могли передаваться идеи, разработки и распространяться во все отрасли народного хозяйства. Этого нет. Я не хочу сказать, что в Дубне нет научных учреждений. Здесь есть научные учреждения других ведомств. Но контакты у нас бывают два раза в году. Мы узнаем о существовании других научных учреждений, только когда смотрим майские и ноябрьские демонстрации. И у нас в Институте накопилось много научных разработок, которые могли бы дать большой экономический и социальный эффект, но пока возможности для этого нет.

Прежде всего возникает вопрос о будущем Дубны. Будущее Дубны как города науки определяется тем, удастся ли в кратчайший срок изменить эту ситуацию. Чтоб здесь возникли пусть небольшие фирмы, предприятия, которые бы все это подхватывали, была бы возможность оттока людей туда, притока новых сил сюда, был бы экономический эффект, была бы польза нашему обществу.

Я на этой, может быть, пессимистической ноте закончу свое краткое выступление. Благодарю вас, что мне дали возможность высказать то, что я говорил. Я говорил это не первый раз, но пока это мало помогает. Разговоры, слова, слова, слова...

(Расшифровка аудиозаписи выступления М.Г.Мещерякова. К сожалению, часть речи утеряна из-за некачественной записи.) 14 сентября 1990 г.