Исторический срез

Все флаги в гости были к нам

Институтская Дубна - 1958

Царь-ускоритель сделал свое дело - весть о нем облетела земной шар, и в Дубну потянулись высокие гости со всех уголков света. 27 марта Дубну посетил Генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд и на торжественном обеде обменялся с директором ОИЯИ Д.И.Блохинцевым приветственными речами. 11 апреля Дубну посетил Генеральный директор МАГАТЭ Стерлинг Коул, и в честь него тоже дали обед, на котором г-н Коул обменялся приветственными речами с вице-директором Вацлавом Вотрубой. 13 мая Дубна встречала лидера арабской революции, президента Объединенной Арабской Республики Абделя Насера…

Дубна встречает лидера арабской революции, президента Объединенной Арабской Республики Абделя Насера, 13 мая 1958 года

14 мая Дубну посетил Фредерик Жолио-Кюри, положивший начало исследованиям искусственной радиоактивности. 29 мая - Патрик Блэкетт, запечатлевший следы первой рукотворной ядерной реакции. 10 сентября Поль Дирак, предсказатель античастиц и творец "Моря Дирака", о котором добавлять, что он тоже нобелевский лауреат всё равно что о Ньютоне говорить, что он тоже физик. А 13 ноября, завершая парад нобелевских лауреатов, в составе группы британских ученых Дубну посетил директор атомного центра в Харуэлле Джон Кокрофт ¹.

И.В.Чувило, Д.И.Блохинцев, Поль Дирак, Д.В.Ефремов, 10 сентября 1958 года	В.П.Джелепов, М.Г.Мещеряков, Дж. Кокрофт

На этом фоне визит автора романа о физиках "Живи с молнией" Митчелла Уилсона (в первом издании на русском языке роман вышел под названием "Жизнь во мгле") проходил куда более скромно, но для писателя оказался весьма плодотворным: здесь он нашел одного из прототипов своего будущего произведения. Из дневника Д.И.Блохинцева: "Mitchell Wilson у нас в доме… Говорили о его работе… Рассказывал, что начинал писать "Жизнь во мгле" с Хьюго Фабермахера; за ним пришли Сабина, Эрик..." Три года спустя роман писателя "Встреча на далеком меридиане" вышел почти одновременно на английском и русском языках…

Автор романа "Битва в пути" Галина Николаева и один из инициаторов встречи А.А.Тяпкин

Вслед за зарубежными гостями дорожку в Дубну проторила творческая интеллигенция Москвы. Мы привыкли к именам: Ким, Визбор, Вознесенский, Высоцкий - но они появились у нас позже, а первыми были автор "Битвы в пути" Галина Николаева, автор "Дяди Стёпы" Сергей Михалков и молодой поэт Евгений Евтушенко.

Из Дубны продолжали делать город будущего. В августе строители сдали в эксплуатацию Дом ученых, к концу года уже был избран Совет этого элитарного клуба. Открылось кафе при столовой №1, качество обслуживания в котором с самого начала держалось на уровне ресторанного. Началось регулярное пассажирское сообщение Москва - Большая Волга. Заговорило дубненское радио. Съемочной группой студии "Киев­научфильм" был сделан исторический срез институтской Дубны 1958 года; в кадрах фильма "Объединенный институт ядерных исследований" мелькают знакомые, еще не тронутые временем лица… А самодеятельная киностудия "Дубфильм" выпустила кинорепортаж "Они были на фестивале" (режиссер Георгий Столетов). Свой первый спектакль представили участники самодеятельного театра Лаборатории высоких энергий ДУСТ. Кто только не играл потом на его подмостках!

Страна раздавала награды и звания. "Кажется, надо поздравлять Академию - меня избрали в членкоры" - записал в дневнике Дмитрий Иванович. В членкоры избрали и Бруно Понтекорво, а член-корреспондент В.И.Векслер стал академиком. Иностранными членами Академии наук стали Густав Герц и Георгий Наджаков. Ленинские премии в том году получили Н.Н.Боголюбов и Д.В.Ширков: Николай Николаевич - за оригинальный математический аппарат теории сверхпроводимости, Дмитрий Ширков - за выполнение спецзадания во время работы в Арзамасе-16.

Генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд и директор ОИЯИ Д.И.Блохинцев. Подпись в фотоальбоме Дмитрия Ивановича (собственноручная): "Он был предельно осторожен"

Такова праздничная сторона институтской Дубны 1958 года. А теперь заглянем в трудовые будни. Посмотрим на них глазами первого директора. Проблема №1 - царь-ускоритель. "У нас был Ученый совет. Не весело. В.И. пока не нашел режима…" - пишет Дмитрий Иванович в дневнике. О том же полтора месяца спустя: "На КМ ² бьются за каждую миллисекунду. Мы катастрофически идем в zeitnot, и притом дважды…" В спину дышит ЦЕРН: там строят синхротрон на энергию 25 ГэВ, пуск намечен на начало 1960 года ³.

Проблемой №2 неожиданно стал ИБР. Испытания на стенде, которые намечались на III квартал 1957 года, в прошлом году пришлось отложить на год, и вот опять приходится откладывать еще на год…

Планы перестраиваются, сроки переносятся. Причин много, и одна из них - бюрократическая система снабжения. Об этом свидетельствуют строки из стенограммы 3-й сессии Ученого совета.

Директор ЛЯП В.П.Джелепов: "Профессор Ван Ганчан сказал, что ему фотоаппарат делали 3 месяца". Ван Ганчан: "И не начинали". В.П.Джелепов: "Когда будет готова ожижительная станция?" В.Н.Сергиенко: "По плану в четвертом квартале будущего года". В.П.Джелепов: "Векслер качает головой". В.И.Векслер: "Как не качать, когда стен еще нет". В.Н.Сергиенко: "Начали закладывать фундамент…"

Иностранцы начинают роптать: венграм не хватает апельсинов, болгары не могут выбрать мясо, в магазинах очереди, нет нужных мелочей. Последний недостаток, кстати, был решен радикально: через несколько лет на площади Мира, рядом со столовой №1, появилось двухэтажное стеклянное здание с вывеской "Тысяча мелочей"… Но это всё чепуха. А вот то что иностранцев то туда не допускают, то сюда, потому что у них нет "допуска"… То, что они постоянно говорят о некачественных материалах советского производства… Когда листаешь рабочие журналы первого директора, испещренные датами, фамилиями, замечаниями всякого рода, nota bene, задаешься вопросом: как он всё успевал? Оцените размах: от повышения культуры в городе (выселение пьяниц и хулиганов) до оформления, через компетентных лиц, виз для научных сотрудников…

Густав Герц, Д.И.Блохинцев, Мариан Даныш. Из фотоальбома Дмитрия Ивановича с его подписью:
"Сегодня на Совете что-то скучновато..."

Светлым теплым пятном в веренице событий того года - крупных и мелких, досадных и отрадных, стал для Дмитрия Ивановича его 50-летний юбилей: "…Как-то трудно соединить это слово с самим собой... Остались адреса, телеграммы, целый комиссионный магазин подарков. Подарили чудную модель АЭС и смешной альбом… Пришел и И.Е.Тамм - мой учитель и мой враг - и я понял: пришел, чтобы сложить оружие. Это победа… Чудесно же, в самом деле, как осуществляются мечты в нашей стране. Вот я мечтал о теоретическом Институте, с участием тройки Боголюбов, Марков и я сам. А ведь институт этот строится! И будет жить! Здорово!"

И.М.Франк и принцесса Бригитта

А для Ильи Михайловича Франка главным событием того года стала Нобелевская премия, присужденная трем советским физикам "за открытие и истолкование эффекта Черенкова" ⁴. Илья Михайлович с удовольствием вспоминал дни, проведенные в Стокгольме. Советские люди были для скандинавов тогда в новинку. Их фотографии печатались в газетах, их узнавали на улицах; Илья Михайлович писал, что на общем фоне они чувствовали себя белыми воронами, а после того как их - его, И.Е.Тамма и П.А.Черенкова - сфотографировали в зоопарке у клетки с белыми медведями, еще и белыми медведями. Впрочем, в центре внимания они были недолго. Полосы газет снова "заняли фотографии кинозвезд и репортажи об убийствах", и их перестали узнавать на улицах.

А вот, для разнообразия, что предшествовало визиту в Стокгольм (по рассказу дочери П.А.Черенкова): "Сборы начались с консультаций. Жена советского посла в Швеции Эра Калмановна Гусева подробно рассказала маме о требованиях к одежде. Мужчинам - фраки, женщинам - платья определенной длины, обязательно с декольте, украшения только натуральные, никаких мехов, даже самых дорогих. Платья не должны повторяться ни на одном приеме…" Отдельно объясняли, как держать себя при общении с титулованными особами. Тут тоже оказались свои тонкости - всё зависело от титула. "На один из светских приемов мама явилась без шляпки. Великосветские хозяева и благородные гости, конечно, сделали вид, что этого не заметили".

В Стокгольм за Нобелевской премией. П.А.Черенков с супругой, И.М.Франк и И.Е.Тамм

Впоследствии Илья Михайлович особо отмечал, что без И.Е.Тамма ему одному не удалось бы прорваться через джунгли вычислений, вырастающих из простых на вид уравнений Макс­велла. Сам же И.Е.Тамм считал своим главным достижением в физике совсем другой результат, и его несколько огорчало, что получил высшую премию по физике не за него.

Начало теоретических расчетов и математической обработки данных в ОИЯИ на ЭВМ.
За пультом "Урал-1" сотрудники расчетного сектора ЛТФ инженер В.В.Федорин и техник В.В.Сиротин

Примечания

¹ В 1932 году Джон Кокрофт и Эрнест Уолтон на построенном ими первом линейном ускорителе получили деление ядра лития под действием ускоренных протонов на два ядра гелия и впервые экспериментально подтвердили формулу E = mc². Теперь Кокрофт занимался управляемой термоядерной реакцией, как и Курчатов, и Дубна была не главной целью визита британской делегации. Три дня они провели в Курчатовском институте, где ознакомились с установкой "Огра" (ее монтажом, кстати, занимался А.В.Честной, в недавнем прошлом главный инженер ГТЛ), и поделились собственными результатами, полученными на установке ZETA.

Курчатову не довелось увидеть, как энтузиазм сменился скепсисом, а Кокрофту довелось. После одной из лекций его спросили, когда исследования в этой области приведут к практическим результатам. Он сказал: лет через двадцать. Ему напомнили, что несколько лет назад он говорил то же самое. Как видите, я не меняю своих прогнозов, ответил Кокрофт.

² Так еще продолжали называть ускоритель Векслера.

³ К тому времени первый ускоритель ЦЕРН на 600 МэВ, построенный в 1957 году, уже оправдал себя: на нем открыли прямой распад пи-мезона на электрон и нейтрино.

⁴ В 1934 году Павел Черенков, аспирант С.И.Вавилова, изу­чая люминесценцию ураниловых солей, растворенных в воде, заметил свечение и самой воды под действием гамма-лучей - чистой, без всяких примесей. С.И.Вавилов отказался подписаться под статьей своего аспиранта, но вместе с ней направил в "Доклады Академии наук СССР" и свою интерпретацию этого явления: он предположил, что его природа заключается в тормозном излучении электронов, выбитых из атомов гамма-лучами. Однако природа оказалась хитрее. Продолжая экспериментировать, П.А.Черенков обнаружил, что излучение носит направленный характер и наблюдается под определенным углом. Догадка, осенившая И.М.Франка, легла в основу построенной им и И.Е.Таммом в 1937 году теории.

П.А.Черенков предложил определять по излучению кинетическую энергию частиц, что привело к созданию черенковских детекторов; значение открытия стало настолько очевидным, что с 1952 года П.А.Черенков четырежды выдвигался на Нобелевскую премию и на пятый раз ее получил. Черенковские детекторы нашли применение не только в ядерной физике, но и в радио­терапии, и в нейтринной астрономии: в 1987 году черенковский детектор "Камиоканде" зарегистрировал нейтрино, рожденные от вспышки сверхновой в Большом Магеллановом облаке.

После публикации своей работы И.М.Франк и И.Е.Тамм обнаружили, что они не первые и даже не вторые. В 1889 году Оливер Хевисайд нашел точное решение уравнений Максвелла для равномерно движущегося заряда и получил неожиданный результат: при сверхсветовых скоростях заряд должен излучать вперед и тормозиться без какого-либо воздействия извне. 15 лет спустя к такому же результату пришел Арнольд Зоммерфельд. Проверить этот эффект в то время не представлялось возможным: источники электронов, движущиеся со сверхсветовыми скоростями, появились только в 1930-х годах. А после того как в 1905 году родилась теория относительности, о предсказаниях Зоммерфельда и Хевисайда основательно забыли.

Так что И.М.Франк и И.Е.Тамм начинали с чистого листа. Нельзя сказать, что они просто повторили путь Хевисайда и Зоммерфельда. Они шли в обратном направлении: не от уравнений к предсказанию, а от явления к его причине, а этот путь тернист. К тому же Хевисайд (равно как и Зоммерфельд) рассматривал движение заряда в вакууме, а Франк и Тамм - в среде, где есть дисперсия, и результат несколько иной. Кстати, сам факт излучения поначалу представлялся сомнительным, ведь измерительным прибором служил обыкновенный человеческий глаз, а излучение было очень слабым, и Фредерик Жолио-Кюри, например, прозрачно намекнул, что после долгого сидения в темноте может привидеться и не такое.

О Зоммерфельде создатели теории черенковского излучения узнали от академика Л.И.Мандельштама уже после того, как она была создана, а статью Хэвисайда в начале 1970-х разыскал профессор А.А.Тяпкин в ходе изучения истории и предыстории теории относительности. Илье Михайловичу об этом сообщил один из сотрудников его лаборатории. Илья Михайлович взял паузу и через два дня сказал: почетно иметь таких предшественников.

P.S. История предсказания Хевисайда и открытия черенковского излучения подробно изложена в книге Б.М.Болотовского "Оливер Хевисайд". Еще подробнее (за исключением предыстории с Хевисайдом) об этом написал И.М.Франк в сборнике "Памяти академика И.Е.Тамма". А вот кто полетел бы за Нобелевской премией, будь жив в 1958 году С.И.Вавилов, пусть решают любители альтернативной истории.

Александр РАСТОРГУЕВ