Конференции

Нор Амберд: сохраняя историю, двигаться вперед

(Продолжение. Начало в №№ 42, 43.)

День третий. Радиоэкология

Эта сессия была мемориальной - памяти ушедшего из жизни два года назад создателя и первого директора Центра эколого-ноосферных исследований НАН Армении А.К.Сагателяна. О работах центра, создании радиоэкологической школы в Армении и других проектах, начатых по инициативе А.К.Сагателяна и продолжаемых сегодня его молодыми коллегами, в своем докладе рассказала научный сотрудник центра О.Беляева:

- Армен Карленович был по профессии геохимик, геолог, но всегда поддерживал экологическое направление. И фактически то, что мы делаем сейчас, это геохимия окружающей среды с применением к естественным и искусственным радионуклидам в окружающей среде Армении. Это направление было всегда для Центра ноосферных исследований традиционным, но по причине утечки мозгов оно в 2009 году у нас закрылось, потому что разъехались все специалисты. В 2016-м мы получили грант на радиоэкологический мониторинг в Армении и снова открыли радиоэкологическую лабораторию. Армен Карленович возложил на меня ответственную обязанность ею заведовать и, конечно, все время помогал. Кроме того, что он доверил мне это направление, практически все наши сегодняшние проекты мы начинали с ним - два года его нет, но то, что мы запланировали вместе, будем осуществлять еще лет пять. Таким образом, геолог, который имеет именно холистический подход к исследованиям окружающей среды, к проблемам природоохранного толка, внес очень большой вклад, не являясь специалистом в этом направлении. Да, вы вчера были в нашем институте, он маленький...

- ...но удивительно насыщенный разнообразным оборудованием и поражающий диапазоном исследований!

- Да, он очень многопрофильный: тут и тематическое картографирование, и ГИС-системы, дистанционное зондирование, и безопасность пищевых продуктов, и радиоэкология, которая отпочковалась от геохимии окружающей среды. А в свое время, после развала СССР Армен Карленович пришел в экологию из геологии, так как оказалось, что все геохимические методы поиска полезных ископаемых, а в Армении это в основном металлы, оказались приемлемыми для исследования экологических природоохранных проблем и для выявления путей их решения. Все эти методы также очень хорошо применимы для изучения естественной радиоактивности в окружающей среде, а также загрязнения трансграничных ресурсов, водных ресурсов, это очень важно.

После доклада А.В.Корсакова (Брянский технический университет) "Сравнительный анализ мертворождаемости на радиоактивно загрязненных территориях Брянской области после аварии на Чернобыльской АЭС (1986-2016 гг.)" возникла оживленная дискуссия:

- Начну с того, что не успел сказать во время выступления: мой учитель Алексей Владимирович Яблоков был учеником Тимофеева-Ресовского, выдающимся учеником, по-моему, последним из ушедших. На этой конференции я вспоминаю не только Николая Владимировича, но и Алексея Владимировича. А что касается наших исследований, то они проводились в рамках сотрудничества между Министерством науки и образования РФ и службой академических обменов Германии DAAD. В 2017 году я принимал участие в проекте по исследованию частоты мертворождаемости на территории нашей области. Мы брали данные статистики и за несколько лет до катастрофы, и за прошедшие после нее 30 лет. Как показал анализ, значимых различий между загрязненными и незагрязненными территориями нет. Мы увидели значимое многолетнее снижение тренда мертворождаемости, что связано, конечно, с улучшением диагностики по всему миру, и Брянская область - не исключение. С тем, что было 30 и даже 10 лет назад, не сравнить: сейчас строятся перинатальные центры, улучшается помощь в дородовой период. Еще мертворождаемость, на мой взгляд, такой показатель, на который сильно влияет социально-экономический фактор. Что еще мы увидели важного - это то, что нет значимых связей частоты мертворождений с плотностью загрязнения цезием-137 и стронцием-90 как в нашей области, так и в целом на загрязненных территориях. Но когда мы берем наиболее загрязненные территории с плотностью загрязнения свыше 15 Кюри/км², а дозой свыше 3 мЗв/год, то такая связь уже наблюдается. Понятно, что к концу 30-летнего периода этот тренд по всем районам снижается.

Была принята и специальная программа; в результате специальных скринингов и медицинских абортов удалось снизить этот показатель. Еще хочу обратить внимание на гендерные различия. Здесь наши данные совпали с результатами немецких коллег: воздействие радиации может приводить к изменению вторичного соотношения полов. Если в Брянской области мертвыми рождается больше на 8-10% мальчиков, и это соответствует мировой статистике, то на радиационно загрязненных территориях - уже на 17%. А это уже важно с точки зрения демографии, у мужчин и так продолжительность жизни меньше.

Год назад мы завершили совместную с профессором Т.Муссо (Университет Южной Каролины, США) работу, в которой анализировали не наследственные, а вновь возникающие в популяции пороки развития - редукционные пороки конечностей, множественные пороки и другие. Оказалось, что и в Белоруссии, на территориях с большой плотностью загрязнения, эти пороки увеличились. А в Брянской области мы учитывали и химическое загрязнение от промышленных предприятий и транспорта, и оказалось, что одно загрязнение в присутствии другого приводит даже не к аддитивному, а синергетическому эффекту. Тема сложная, тема политическая. На воздействие малых доз радиации есть три точки зрения: они никак не влияют; как-то влияют, техногенный радиационный фон - не то же, что естественный; третьи считают, что это полезно, в экспериментах на растениях был продемонстрирован положительный эффект, но все это очень сложно. Это очень жаркий вопрос радиоэкологии. А если говорить о последствиях воздействия Чернобыльской аварии на население, то бурную реакцию вызвал доклад МАГАТЭ 2005 года "Чернобыльский форум". Его эксперты всех успокаивали и говорили, что нет связи радиационного загрязнения с заболеваемостью, за исключением опухолей щитовидной железы, вызванной короткоживущим изотопом йода. В то же время есть тысячи работ, говорящих об обратном, но это сложная тема, не только политическая, но и связанная с выплатами пострадавшим.

Я хочу выразить благодарность Виктории Львовне Корогодиной за возможность участвовать в конференции. Хочу отметить, что благодаря ей образовалась моя семья: в 2005 году еще аспирантом я участвовал во второй конференции памяти Тимофеева-Ресовского, проходившей в Армении, и здесь нашел свою будущую жену.

А.Налбандян-Шварц (Норвежское агентство радиационной и ядерной безопасности) так же, как и А.К.Сагателян, начинала радиоэкологические исследования в Армении. А еще она не понаслышке знакома с ОИЯИ:

А.Налбандян-Шварц, В.Л.Корогодина (ОИЯИ), А.Пилаян (ЕрФИ), Н.Мовсисян и О.Белова (обе из ЦЭНИ).

- Да, у меня самые теплые воспоминания о Дубне. В 1999 году в ОИЯИ проводились первые международные курсы МАГАТЭ по радиационной защите, и много молодых ученых из разных стран провели в Дубне два месяца. Тогда я впервые увидела синхрофазотрон, а еще мне очень понравилось, что многие улицы города носят имена ученых. А в 2001 году я еще раз побывала у вас для участия в международной конференции, где познакомилась с известными российскими и зарубежными учеными.

- Вы в Армении начинали свою биографию с радиоэкологических исследований?

- Да, я поступила на работу в Центр эколого-ноосферных исследований лаборантом в 1998 году. В лаборатории радиоэкологии тогда работала только В.Л.Ананян - пионер в области радиоэкологии в Армении, занимавшаяся этими исследованиями с 1958 года. Свою диссертацию я делала по результатам многолетних исследований радиоактивности в атмосферных выпадениях на почвы и растения в городе Ереване и составила первые карты радиоактивности почв Еревана на 1990 и 2002 годы. В 2003 году эти карты вошли в новый генплан города, то есть у моей работы получился хороший практический выход.

- И какая же ситуация с радиоактивностью почв Еревана?

- На картах 1990 года было видно мозаичное распространение загрязнения после Чернобыля, а позже начали закрываться промышленные предприятия плюс шло естественное вымывание радионуклидов, так что на картах 2002 года было видно, что 60 процентов составляет природный фон. Затем я участвовала в очень важном для Армении большом проекте палео-радиоэкологического исследования озера Севан, мы выполнили датировку донных отложений. Это была совместная работа с университетами Флориды и Луизианы (США). В результате мы получили картину не только радиоэкологических, но и химических загрязнений на 150 лет в прошлое. В озере неоднократно опускался и поднимался уровень воды, в него попадают загрязнения от сельскохозяйственных предприятий на прибрежных территориях, - все это можно "прочитать". После этой работы у нас был очень значимый региональный проект, в котором участвовали Армения, Грузия и Азербайджан. По этому проекту НАТО лаборатории трех стран были оснащены одинаковыми приборами, ежемесячно по одинаковым методикам проводился анализ воды из трансграничных рек Кура и Аракс, а все результаты были доступны в интернете. Так что какие-то бездоказательные обвинения в загрязнении стали просто невозможными.

Тема Чернобыля возникала на этой сессии еще не раз. В своем онлайн-выступлении А.Коноплев (Университет Фукусимы, Япония) показал сходство и различие в поведении радионуклидов в окружающей среде после аварий на ЧАЭС и Фукусиме. А начал он с приветствия всем участникам конференции и своего родного города Обнинска из Фукусимы. Вспомнил Алексей и Н.В.Тимофеева-Ресовского, которого знал лично в его последние годы жизни в Обнинске. В онлайн-докладе Т.Муссо (Университет Южной Каролины, США) "Биологические последствия ионизирующего излучения: что мы узнали из исследований Чернобыля?" приводились примеры негативного воздействия на животный и растительный мир после аварий на ЧАЭС и АЭС в Фукусиме.

В конференции активно участвовал, задавал вопросы и физикам, и биологам главный редактор еженедельника "Троицкий вариант - наука" Б.Е.Штерн:

- Во время лекций я сплю, я очень плохой слушатель, а тут еще не известная мне терминология. Еще со времен студенчества я лекции прогуливал и читал книжки. Во время лекций у меня рассеивается внимание, и здесь происходит то же самое. Что я точно вижу, что люди вольно обращаются с данными, аналогичная ситуация и в медицине. Все равно интересно, очень приятные люди. Я еще узнал одну интересную для себя вещь. Есть у меня один пунктик: интересно понять, возможен ли межзвездный перелет не человека, а жизни. Для человека, понятно, никакой возможности нет, но в виде эмбриона, начавшего делиться, в замороженном виде - вероятность существует, это я в кулуарах пытался выяснить. Речь идет о чисто принципиальной возможности.

Большая часть оригинальных докладов была сугубо феноменологическими. Очень много говорилось про Чернобыльскую зону, которая стала классической лабораторией по радиационной биологии. Я, возможно по своему невежеству, не составил для себя четкого мнения о степени влияния слабой радиации на организмы. По моему впечатлению, сформировавшемуся от докладов и подтвержденному в кулуарных разговорах, существует две школы радиобиологов: одна отрицает наличие какого-либо порога вредности радиации (любые самые малые дозы вредны), другая школа считает, что малые дозы радиации (умеренно выше естественного фона) не оказывают значимого влияния на организмы. Мне показались более убедительными аргументы за то, что порог вредности существует. Это и успешное проживание сотен поколений людей в районах с сильно повышенным естественным фоном, и тот факт, что происхождение жизни и большая часть эволюции происходили при фоне, сильно превышающем современный, и некоторые теоретические соображения. Но я здесь плохой судья: надо будет провести на этот счет дискуссию на страницах "Троицкого варианта", и некоторые "удочки" на этот счет я уже закинул, благодаря той же конференции.

Вообще говоря, значение конференций по радиобиологии трудно переоценить, а их грамотное освещение для широкой аудитории еще важнее. Во-первых, существует радиофобия, которая, как отмечалось в одном из докладов, может быть вредней радиации. Очень важно, чтобы была выработана и донесена до публики более-менее консенсусная точка зрения специалистов, доведенная до чисел: где реальный вред, где мифы, чего надо опасаться, чего не надо. Понятно, что консенсус в народе недостижим - климат и прививки тому примером, но важно, чтобы была некая точка опоры для грамотных людей. И еще есть дальний космос, где радиация - одна из серьезных проблем. При этом, по моему убеждению, дальний космос может существенно повлиять на будущее нашего биологического вида.

(Продолжение следует.)

Ольга ТАРАНТИНА, фото автора