 |
Еженедельник Объединенного института ядерных исследований (Электронная версия с 1997 года) |
N 8 (3998) от 26 февраля 2010:
СПЕЦВЫПУСК
2010 год объявлен в России Годом учителя. Многие научные сотрудники Института по праву могут считать этот год своим, поскольку воспитали немало талантливых учеников, и их не могут не волновать проблемы образования в современной России. Этим проблемам посвящены размышления нашего автора.
Евгений Строковский:
О "среде обитания" системы образования в современной России
О базовых принципах системы образования
Мне представляется, что в последние годы появились признаки укрепления влияния на общественную жизнь (попросту говоря - на государственную власть) крупного индустриального бизнеса в нашей стране. По своей природе он ориентирован преимущественно на национальные интересы (в противовес значительной части крупного торгового бизнеса), будучи менее мобильным и более зависимым от качества и количества доступной рабочей силы, а также в силу того, что большую часть своей продукции сбывает на внутреннем рынке (и не только из-за внешних ограничений, затрудняющих выход на рынки вне страны). Последнее в значительной степени обусловлено тем простым обстоятельством, что рабочая сила, используемая на промышленных предприятиях, не только должна поддерживать свое существование, но и воспроизводиться, притом не только количественно, но и качественно (то есть быть достаточно квалифицированной).
Поэтому вновь обозначились симптомы поворота внимания и бизнеса самого по себе, и государства как инструмента этого бизнеса к вопросам образования в нашей стране и даже - сверх всяких возможных ожиданий - к вопросам развития фундаментальной науки. В 1970-е гг. на экзаменах по философии часто требовали раскрыть положение о том, что "наука становится непосредственной производительной силой". Удивительно, но люди, задававшие студентам на экзаменах этот вопрос, позже, в девяностые годы, действовали так, словно никогда такого вопроса не задавали.
Прежде чем переходить к обсуждению вопросов развития системы образования, незаслуженно отодвинутых на второй план в нынешней публицистике, стоит определить исходные позиции для такого обсуждения.
Взятая в целом, система образования есть элемент обеспечения и сохранения во времени национальной самоидентификации, целостности нации и ее государства (если она его имеет). Именно система образования обеспечивает не столько передачу некоторой конкретной суммы практических знаний от одного поколения к другому, но в самую первую очередь - передачу от поколения к поколению особенностей культуры нации в целом, равно как и ее (нации) мироощущения. В нынешних дискуссиях об образовании в России эта, скрепляющая нацию, функция часто упускается из виду: гораздо больше говорится о прикладной стороне дела, причем достаточно близоруко, с расчетом только на сиюминутные потребности и без учета прогноза их изменения даже лет на пять вперед.
Сегодня вновь много (и справедливо) говорится о школе как одном из первых и важнейших элементов системы образования. Как правило, говорится в гиперкритическом ключе. То же самое было в последней трети прошлого века. Вновь предлагаются разные "кардинальные" рецепты. Но период с 80-х годов ХХ века остается в тени: весь пафос критики направлен на советскую школу, хотя она как таковая уже более двадцати лет не существует. (Здесь надо напомнить, что большинство из критиков получили образование именно в советской школе! Именно она дала им ту сумму знаний, развила в них те качества и сформировала их личность так, чтобы они оказались в состоянии вести публичные дискуссии и "пинать" учителей их вырастивших. Как ни удивительно, но мало кто из этих критиков вспоминал своих учителей добрым словом. Впрочем, нельзя исключить и того, что лишь такие публикации доходили до печати.)
Однако, критикуя (и порой справедливо), прежнюю систему образования, весьма часто забывают очевидные вещи, которые следовало бы иметь в виду:
1. Нельзя экспериментировать на детях и молодежи. Любой "кардинальный" эксперимент на детях и подростках необратим, а его последствия сказываются как минимум на двух поколениях.
2. Результаты экспериментов в области образования проявляются через 15-20 лет. Не раньше! Иными словами, отклик системы на управляющее воздействие запаздывает настолько, что цепь обратной связи оказывается на практике разорванной: инициатор управляющего сигнала, как правило, не получает информацию о результате воздействия этого сигнала и не может ввести коррекцию.
3. Результаты экспериментов над школой и вузом в 90-е годы уже видны, и их необходимо анализировать, чего сегодняшние критики положения дел в образовании не делают. Поступившим в школу в 1990 году детям-семилеткам сейчас 26-27 лет. Поступившим тогда же в вузы - около 35-38. Именно на них проводились эксперименты по реформам школы и вуза! Оценка реформ 90-х годов дана даже баллами ЕГЭ; эти баллы общеизвестны.
4. Основная часть наших специалистов, в том числе управленцев (почему-то сегодня модно употреблять другое слово - "менеджеров"), работающих на достаточно высоких уровнях управления, получила образование в советское время. Если согласиться с тезисом, что образование в то время было безмерно плохим, то непонятно, как же эти управленцы и специалисты получают признание и в технике, и в науке, и в управлении? Более того: почему такое признание они получают не только в стране, где выросли в специалистов, но и в других странах? Очевидно, что этот тезис не более чем пропагандистский миф.
5. Школа и вуз не существуют в вакууме: они живут в тех условиях, которые существуют в каждый данный момент в обществе. Дети и студенты воспринимают то, что происходит вокруг, испытывают влияние информационного "поля", существующего в обществе, а не только воздействие школы. Учит их не только школа: учит вся окружающая молодого человека действительность: молодежь читает не только учебники! Поэтому важным компонентом образования является и культурная среда, в которой дети и молодые люди живут.
Нынешние молодые школьные учителя (моложе 35 лет), - это те дети, на которых проводились эксперименты. Именно они теперь учат нынешних школьников. И когда говорится о необходимости реформ сегодняшней системы образования, в первую очередь речь идет (или должна идти) именно об исправлении нелепостей, допущенных в 1990-е, во время предыдущих реформ.
Три дня зимней сессии школы "Диалог", заполненные необычными занятиями, любопытными находками и теплыми разговорами, получились очень длинными и в то же время прошли на одном дыхании. До следующей встречи старшеклассников под крышей "Диалога" еще много времени, а преподаватели недавно подвели итоги сессии, чтобы и дальше учиться делать ее интереснее для себя и окружающих.
Говоря об образовании, особенно школьном (иногда - и о первых годах обучения в высшей школе), большинство авторов публичных высказываний исходят из общих позиций (или их декларируют):
1. доступ к любому уровню образования должен быть обеспечен всем, без какой-либо дискриминации по социальным признакам, по месту жительства (столица-провинция, город-село) и по уровню дохода родителей;
2. качество образования может быть различным, но оно не должно быть ниже определенного уровня для всех обучающихся;
3. полученная в средней школе база знаний и навыков должна обеспечить каждому желающему возможность продолжить образование.
Перечисленные тезисы, однако, разделяются не всеми (иногда отвергаются лишь какие-то, иногда - все), хотя представляются совершенно естественными и очевидными.
О компонентах системы образования
Если посмотреть на состояние нынешней системы образования, сложившейся с 1990 гг., легко увидеть, что сформулированным выше принципам она не соответствует. В гораздо большей степени им отвечала советская система образования. Более того, ряд мер, о которых сегодня говорят публичные политики, скорее всего, будет только усугублять сложившуюся к сегодняшнему моменту в России изначальную дискриминацию учащихся по социальным, географическим и финансовым признакам.
Дело в том, что все внимание в дискуссиях обычно концентрируется только на подготовке учителей и, собственно, школе и учебном процессе (включая материальное обеспечение их функционирования). Но столь же важным компонентом системы образования, как и школа, является, в первую очередь, доступ к внешкольной учебной литературе и обеспеченность каждой школы техническими средствами обучения. А здесь налицо огромный разрыв между крупными городами и селом, между столичными областями и провинцией.
Столичные районы нашей страны лишь малая ее часть. Говоря о проблемах системы образования в целом по стране, надо обратить внимание, в первую очередь, на ситуацию в провинции.
Когда речь идет о технических средствах обучения и их внедрении, надо в первую очередь ориентироваться на потребности и возможности "глубинки", где сегодня не всегда есть даже стационарная телефонная связь - не говоря уж об интернете. Там нужно и можно централизованно установить оборудование (разовое вложение), но при этом необходимо дать школе средства для регулярной оплаты его эксплуатации, оплаты интернет-трафика, регулярной замены устаревшего оборудования. Сегодня это не всегда и не везде происходит.
Если речь идет о доступе к внешкольной учебной литературе, то надо заботиться о наполнении школьных и муниципальных (сельских, поселковых и т. п.) библиотек нужной литературой, о научно-популярных журналах, которые некогда были доступны везде и были наполнены отнюдь не злободневной публицистикой агитационного характера. Это отчетливо видно, если сравнить, например, содержание номеров журнала "Знание-сила" 1960-1980-х годов с номерами 1990-х или паранаучными статьями в других журналах. Это связано и с книгоиздательским делом: внешкольная учебная литература практически вымерла или, если встречается, то недоступна по цене даже выпускникам вузов. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на сегодняшние городские книжные магазины и сравнить с тем, что некогда было в Дубне в магазине "Эврика", хотя и он был далеко не идеальным.
Наконец, если говорить о студентах вузов, то нужно помнить и о том, что им во время учебы в вузе нужны еще жилье, пища и одежда. Сегодня содержание студента во время учебы под силу далеко не всем. Часто говорят: "Пусть студенты подрабатывают", - и приводят примеры студентов с большим заработком. Но не надо забывать, что, зарабатывая на жизнь, студент в это время не учится! В результате, квалификация выпускника страдает. Об этом лишь недавно стали писать и говорить.
Авторам всяческих сегодняшних радикальных концепций, особенно если они выросли в глубинке, было бы полезно примерять их к себе, задаваясь вопросом: "Стал бы я тем, кем стал, если бы эти концепции действовали в применении ко мне"? Задавая подобный вопрос себе, могу уверенно утверждать, что в нынешней системе образования у меня было бы крайне мало шансов (если бы они вообще были бы) ответить на такой вопрос утвердительно.
Во-первых, потому, что самостоятельно заполнить пробелы в знаниях, данных школой, чтобы успешно подготовиться к вузовским экзаменам, сегодня в глубинке очень мало шансов, в отличие от советского времени. Это я знаю по личному опыту, так как рос в довольно глухих местах. Но, тем не менее, там были неплохие библиотеки и в школе, и в селе, и в поселке. Там можно было найти хорошие, добротные книги и пособия, дополняющие учебники или заменяющие их. Там в книжных магазинах (по крайней мере - в райцентрах) продавались вузовские учебники. (К примеру: "Илиаду" в переводе Гнедича я купил примерно в 1960-1961 году в сельском магазине в селе, из которого до областного центра надо было добираться либо 8 часов на пароходе, либо часов 6 на автобусе со средней скоростью 20 км в час, по дороге преодолев 3 паромные переправы. "Слово о полку Игореве" было в каждой школьной библиотеке тех школ, где мне пришлось учиться.) В нашем же наукограде сейчас почти невозможно найти в книжном магазине приличную книгу по своей специальности. Хорошая современная книга, если бы она даже и нашлась, стоит довольно дорого и доступна далеко не всем. Именно поэтому сегодня в глубинке очень мало шансов самостоятельно подготовиться к вузовским экзаменам.
Во-вторых, нормальная любознательность среднего провинциального подростка сегодня не может быть удовлетворена или развита просто потому, что хорошие научно-популярные журналы почти вымерли, а те, что уцелели, малодоступны. Зато детективной или шарлатанской макулатуры полным-полно везде. И среднему провинциалу, даже с помощью родителей или учителей, очень мало шансов развить зачатки своей природной любознательности, а значит, и внутренние стимулы к учебе.
В-третьих, в типичной нашей глубинке родители в советское время имели реальные финансовые возможности дать высшее образование всем детям (что ныне просто нереально), так как студенческой стипендии хватало для питания. Студенты обеспечивались общежитиями (не идеальными, конечно, но приемлемыми), и от родителей при таком раскладе требовалась разве что помощь в покупке одежды и обуви. Конечно, в каникулы большинство студентов подрабатывало, и вместе со стипендией это обеспечивало возможности для нормальной жизни и даже путешествий по стране.
Замыкать темы образования только на школе (средней, средней специальной, высшей) и на учебных процессах только в ней нельзя. Надо беспокоиться и о "среде обитания" системы образования. В высшей степени необходимо включить в обсуждение и разработать меры решения следующих проблем: (1) доступность технических средств и внешкольной учебной литературы для отдаленных от столиц районов; (2) популяризация научных знаний для школьников, издание и распространение научно-популярной и учебной литературы; (3) бытовые условия учащихся средних специальных заведений (техникумов, колледжей) и высшей школы, в первую очередь - проблемы жилья и стипендий (полагаю, что платное обучение не может быть массовым; в обозримом будущем платное обучение не способно решить проблему обеспечения страны квалифицированными специалистами).
Наконец, совершенно очевидно, что система образования не может быть ориентирована только на сиюминутные потребности бизнеса. То, что нужно бизнесу сегодня, может оказаться ненужным через десять лет. Но в определенной степени, как один из факторов, требующих внимания, потребности индустриально ориентированного бизнеса учитываться должны, а значит, необходим хотя бы среднесрочный прогноз его будущих потребностей. Система образования должна, поэтому, строиться так, чтобы сегодняшние выпускники имели умения, навыки и привычки адаптироваться к новым требованиям и учиться самостоятельно. Разумеется, для этого должны быть обеспечены условия: и существование системы повышения квалификации, и выпуск специальной литературы в нужном количестве, доступной не только в столичных районах.
Все это очень похоже на задачи, которые после гражданской войны были успешно решены в нашей стране при реализации программы ликбеза. Значимость этих мер трудно переоценить: в сильной степени именно благодаря этой программе был создан тот базис, на котором пока еще держатся и наша экономика, и наша наука.
Об "элитарном" образовании
В дискуссиях об образовании (и не только о нем) считается, что термин "элита" более-менее однозначно понимается всеми участниками. Но так ли это на самом деле?
Оставим в стороне этимологию. Посмотрев на практику употребления этого термина, особенно в СМИ, легко заметить, что он используется минимум в двух смыслах, зачастую противоположных. Один из основных вариантов использования термина "элита" в обыденной речи - указание на то, что данный объект по некоторому качественному признаку (или совокупности признаков) превосходит все остальные, имеющие такие же признаки. Например: элитные семена сортов растений, наиболее подготовленные армейские подразделения, гениальные ученые, представители наидревнейших аристократических родов. В общем, синоним определения "наилучший".
С другой стороны, этот термин часто применяется при различении объектов не по качественным признакам, а по признакам временным, преходящим: например, принадлежность к высшему слою чиновничества. Кстати, в наше время именно так используют термин "элита", награждая им то всех чиновников того или иного уровня, то всех публичных политиков, то всех состоятельных людей с уровнем дохода много выше среднего.
Поэтому, когда говорят об "элитарном" образовании без разъяснения того, что под этим понимается, легко провести подмену понятий для манипуляций общественным сознанием, что и делается.
Если под "элитарным" образованием иметь в виду отдельную систему обучения детей "элиты", то первым возникает здесь вопрос о самой этой "элите", о принципах отбора учащихся и о целях такого образования. Изначально здесь закладывается идея дискриминации учащихся: подход, который представляется неприемлемым. Другой аспект - высокая вероятность практического перехода к системе отбора учащихся по "блату".
Если же под "элитарным" образованием иметь в виду систему подготовки специалистов высшей квалификации, обладающих рано проявившимися способностями к определенному виду деятельности, которые действительно будут работать на "переднем крае" соответствующих направлений, потому что уже явно и определенно выбрали род своей будущей активности, то необходимость такой системы очевидна. Специфика ее понятна даже на уровне обыденного сознания, так как таких учащихся немного. Это "штучные" учащиеся, и образовательные учреждения для них тоже "штучные". Кажется очевидным, что заботу о финансировании таких учреждений должно взять на себя государство, не исключая, конечно, их поддержки частным капиталом. Но опять-таки, даже в этом случае есть опасность перерождения первоначальных объективных принципов отбора учеников в систему отбора по "блату". Наверное, решение вопроса об организации такого рода "элитарных" школ стоило бы отложить на будущее, а сегодня ограничиться системой факультативов и того, что некогда называлось кружками.
Вместо заключения
Хорошо известно, что многие страны, в том числе и США, нашли нужным позаимствовать много полезного в области образования из советской системы в середине 50-х годов прошлого века, после запуска первого искусственного спутника и после успешного строительства синхрофазотрона в Дубне, в то время самого мощного ускорителя в мире.
Сегодня можно сравнить результаты реформ 90-х годов с показателями советских времен, так как с 1991 года прошло уже 19 лет. Это сравнение оказывается совсем не в пользу системы образования современной России. Пора нам снова "позаимствовать много полезного из советской системы", вместо бесплодных экспериментов, результаты которых сегодня подытожены в оценках ЕГЭ... (Если бы средства, потраченные на внедрение ЕГЭ, были использованы хотя бы для переиздания классической научно-популярной литературы и хороших, унифицированных школьных учебников, толку было бы много больше, чем от нынешних ЕГЭ-процедур).
Мир менялся, меняется и будет меняться. Поэтому образование всегда существует в меняющемся мире и само меняется вместе с ним. Но в развитии системы образования всегда есть сильно выраженный момент консерватизма, обусловленный спецификой развертывания во времени самого процесса обучения. Это обстоятельство необходимо учитывать, разрабатывая проекты реформ образования.
Статья опубликована в Вестнике Международного университета природы, общества и человека "Дубна", N2 (19), декабрь 2008 г., с.23-27; Дубна. Публикуется с изменениями и дополнениями.
Об авторе: заместитель директора Лаборатории физики высоких энергий ОИЯИ по научной работе, доктор физико-математических наук, доцент кафедры физики атомного ядра и квантовой теории столкновений физического факультета МГУ.
