Отчет о командировке

Можно сравнивать, можно противопоставлять, но ЦЕРН и ОИЯИ, чисто внешне, - это две больших разницы. Помню (из книги) первое впечатление Д.Данина от встречи с дубненским синхрофазотроном. Писатель сравнивает его сначала с цирком, потом - с кораблем, которому суждено большое плавание. Большому кораблю - большое плавание. И теперь думаю, а какое сравнение придумал бы провозвестник жанра научно-художественной литературы, окажись он в ЦЕРН в 2007 году, в канун пуска LHC? Может быть, тоже сравнил бы подземные залы-"каверны", спрятанные в толще юрских каменистых пластов, с пещерой Аладдина? А с чем сравнить кольцо коллайдера, начиненное немыслимыми по масштабам середины прошлого века электромагнитными, сверхпроводящими, криогенными, вакуумными системами? А детекторы - два самых-самых, каждый высотой с пятиэтажный дом? А "колодцы", в которые можно опустить колокольню Ивана Великого из Московского Кремля?

Бывают же случайные совпадения - не без волнения готовясь к поездке в ЦЕРН (впервые за более чем 35-летнюю службу в газете ОИЯИ!), решил начать все с "чистого листа". Не стал перетряхивать подшивки газеты, хранящие множество ценных свидетельств о развитии сотрудничества ЦЕРН - ОИЯИ. Не стал перечитывать популярную и специальную литературу. Не стал зарываться в интернетовские сайты. Что увижу и услышу - о том и расскажу. И едва ли не первое, о чем узнал (от помощника директора ЦЕРН Тадеуша Куртыки), - новая научная программа ЦЕРН так и называется: "White paper" - "чистый лист".

Первый спуск в лифте на стометровую глубину. Пока опускаемся, хватает времени в просторной кабине лифта проследить по наклеенным на стенки фотографиям этапы строительно-монтажной эпопеи - от начала строительства шахты до сборочных работ, сначала в наземном павильоне, потом - в "каверне", в месте будущей встречи ускоренных до гигантских энергий пучков протонов. Фотографии от частого прикосновения экскурсоводов слегка потрепались, но от этого же почему-то кажутся более достоверными, дорогими, домашними - как любимые зачитанные книжки. Слегка закладывает уши - кабина лифта опускается все глубже...

С Николаем Топилиным в наземном павильоне ATLAS.
И вот мы с одним из руководителей дубненской группы ATLAS Николаем Топилиным в "пещере Аладдина", как когда-то я для себя (или для какого-то популярного издания) окрестил один из гигантских подземных залов, который тогда еще не видел. Не знаю, не знаю. Это что-то совсем другое. Просто не-во-о-бра-зим труд, который стоит за каждой из многих тысяч (миллионов?) частичек материализованного интеллекта тысяч производителей этого чуда, воплощенный в конце концов в детектор, поражающий воображение...

И на фоне этого долетает до меня такое будничное топилинское: "...А последнюю мюонную камеру установили вчера...", - и, слегка ошалевший от всего увиденного, начинаю расспрашивать Николая о таком же, обыденном, а как живут люди, а бывают ли отказы аппаратуры, а на боитесь ли вы, при таком-то разнообразии спектрометров, электроники, кабелей, способных опоясать земной шар или даже Солнце, если их вытянуть в один, что все это вдруг да не заработает, когда дойдет до истинного, как говорят, реального дела?

И тогда он уверяет меня, что практически все уже протестировано, отъюстировано и собрано - и при этом чувствуется твердая уверенность. Да, конечно, в процессе тестирования много отказов бывает. Американцы поставили электронные блоки: на выходе у них два вольта, а должно быть пять. Пришлось снимать, увозить, ставить новые... У французов немало было отказов по тайл-калориметру... А сегодня, если что-то менять, то это огромные трудозатраты, ведь установка-то уже в сборе...

Следующее "погружение" - в шахту CMS. Но ему предшествует дорога. Зная о профессиональной ревности участников двух крупнейших проектов на LHC (кто же первым из них "поймает и узнает" бозон Хиггса?), подзуживаю своих спутников, читая вслух название придорожного ресторанчика: ATLAS. Возмущаются, но в шутку, - поэтично сравнивая "свой" спектрометр с Полярной звездой, которая горит на севере Большого Женевского Кольца.

Нас встречает Александр Куренков (на снимке) - один из руководителей монтажных работ, в чьи руки сходятся все нити... Подробно рассказывает о том, что мы видим, а видим мы в наземном монтажном павильоне уже только часть установки, которая совсем скоро будет опущена в шахту огромными кранами. Здесь работает уникальный кран, самый мощный в Европе. Там, на дне колодца, уже установлена большая часть детектора.

Выданные нам гостевые карточки прижимаем к датчику электронной системы, открываются стеклянные двустворчатые дверки пропускного тамбура, закрываются, потом открываются такие же внутренние, и перед нами - лифтовая кабина. И опять закладывает уши при спуске - на 80-метровую глубину. К подземному залу проходим по туннелям, мимо закрытых и открытых дверей, и, наконец, выходим на площадку "с видом на детектор". По лесам снуют монтажники, парень завис на двух альпинистских тросах с соответствующей оснасткой, закрепился, достает инструменты, что-то там начинает подтягивать...

Внизу, в кабельных траншеях, десятки разноцветных кабелей, уложенных так называемой "гусеницей" - это оригинальное инженерное решение позволяет передвигать элементы установки без отключения кабельной системы, которая тоже плавно перемещается в пространстве, как гусеницы танка. Таких конструктивных решений было найдено и реализовано немало.

- Аврал у нас как начался с весны, так до сей поры и идет. Аврал - это регулярный здесь режим. Задача, да и желание такое, чтобы в этом году систему сдать, и поэтому здесь такой напряженный график работы. И на моих коллегах из Дубны и вообще из России большая нагрузка лежит. У нас же уровень квалификации любого инженера таков, что он сам себе командир. Он может подсказать и господам физикам, что и как надо делать.

- Я так понимаю, что за это наших ребят только уважают?

- По крайней мере, не ругают, - лаконично ответил Куренков, и мы пошли дальше, гулко отпечатывая шаги на узких мостках, вдоль установки... Мимо стоек с аппаратурой, разноцветных кабелей, трекеров... детекторов, которые измеряют положение частиц с точностью в микроны... Вдоль балконов со стойками, разных хитроумных приборов и приспособлений, стыковочных узлов, подобных аналогичным устройствам на космических кораблях...

Расспрашиваю об экскурсиях, помня восторженные глаза школьников, встреченных на ATLASe. Визиты расписаны на два года вперед, едут студенты, школьники и пенсионеры, прибывают министры и другие важные персоны, делегации из Франции, Италии, Германии, стран-участниц и стран-неучастниц - в общем, вся Европа приезжает, особенно много людей бывает в выходные дни. А в этом помещении установлены датчики разных систем детектора, в следующей контрольной комнате разместились несколько десятков людей с компьютерами - шли диагностические сеансы, тесты на космических лучах... Именно здесь будут зафиксированы в реальном режиме времени первые долгожданные события с Хиггсами (или без них...).

- Представляю, что здесь будет твориться, когда пойдет пучок...

- О, здесь будет строго. Очень строго! Помещение будет выглядеть несколько иначе, потому что на каждое рабочее место - пять мониторов, несколько дежурных, им придумали специальное название - менеджеры, они будут вести процесс набора данных (Ran), а в другом помещении будут находиться эксперты, следящие за своими системами. На третьем этаже - эксперты по вызову...

Мои спутники: Анатолий Зарубин и Николай Горбунов у "родных" экспонатов в наземном павильоне CMS.
Перед отъездом поднимаемся "со двора" по железной лестнице на антресоль, где для любознательных экскурсантов выставлены самые колоритные элементы детектора. И я их уже узнаю - и тончайшие зеркальные кремниевые пластины, и кристаллы вольфрамата свинца (в пояснительном тексте читаем: тяжелее железа, прозрачней стекла), но здесь они кажутся совсем другими, чем на картинках и в воображении, эти чудеса 21-го века. Эти рукотворные чудеса сделаны в России. В кристаллах играет солнце, заглянув сюда через стеклянную крышу павильона, и лучи его ярко окрашивают поверхности последних калориметров, которые через несколько дней окажутся на дне колодца и не увидят солнца уже много лет.

ЦЕРН - это территория открытых дверей, здесь ежемесячно бывает несколько тысяч добропорядочных швейцарских налогоплательщиков и, пока новый коллайдер не заработал, все они имеют возможность поразиться чудесам новой физики индустриального размаха. Такого в мире еще не создавалось.

Мой дубненский друг уже несколько лет работает в ЦЕРН на постоянной основе в группе, которая занимается ускорительными экспериментами и громко заявила свои результаты, связанные с синтезом антидейтерия. Руководитель этих экспериментов сумел заинтересовать результатами масс-медиа, и в мировой прессе прошла волна публикаций об открытии в ЦЕРН антиматерии. Самая большая женевская газета поместила целый разворот, тревожно намекая на то, что антиматерия может повести себя непредсказуемо...

В группе Павла семь человек, состав полностью интернациональный: швед, поляк, финн, итальянец, американец... Причем, финн приходится каким-то правнуком нашему знаменитому путешественнику Миклухо-Маклаю, и фамилию носит знаменитую Миклухо, и в семье его бережно хранятся бумаги далекого предка. В связи с этим я еще раз подумал, насколько интересен ЦЕРН именно этим - невероятным стечением интеллектуальной элиты, которая организуется здесь в "группы по интересам"...

Группа, в которой работает мой друг, живет своей жизнью: сеансы, эксперименты, причем, часть ускорительного оборудования находится в Швейцарии, часть - во Франции.

Новые проекты, присылаемые сюда из многих точек земного шара, обсуждаются на специальном программном комитете, и один из легендарных церновских физиков, Нобелевский лауреат, известный своим неукротимым итальянским нравом, однажды на этом комитете делал доклад о проекте, связанном с так называемым термоядом - популярной среди физиков тематикой, которая должна служить интересам общества. Он весьма темпераментно игнорировал мнения оппонентов и их вопросы. В какой-то момент председатель заседания учтиво обратился к докладчику: "Извините, я бы все-таки попросил вас ответить на вопрос вашего основного рецензента...".

Интересы своих мужей разделяют их половины, и я не удивился, когда Ирина сказала: "Представляешь, Жень, в ЦЕРНе можно запросто встретить очень пожилого человека, ничем не примечательного, может быть, только своим возрастом, потому что здесь большинство - молодежь. А на самом деле это человек, с которого начинался Интернет...".

В 1989 году (кстати, факты из Интернета!) ученый-компьютерщик из Оксфорда, сотрудник ЦЕРН Тим Бернерс-Ли изобрел принципиально новый способ свободного доступа в Сеть - World Wide Web. Сегодня ЦЕРН вновь фактически становится инициатором дальнейшей эволюции Интернета. Как сообщил журнал "CERN Courier", первая фаза впечатляющего вычислительного проекта Грид (от англ. - Grid - решетка, сетка) для будущего ускорителя LHC была одобрена на специальной встрече Совета ЦЕРН. Грид - это отдельная тема, а пока приоткрою свой блокнот, в котором собраны "байки", услышанные от бывалых физиков (бывавших в ЦЕРН часто и подолгу), в которых, на мой взгляд, отразилась магия места и времени. И записывал я их там, куда стремятся все, за чашкой кофе, в "контине", или попросту, огромном кафе.

(Продолжение следует.)

Евгений МОЛЧАНОВ. Женева, ноябрь 2007. Фото Николая ГОРБУНОВА.