Точка зрения

В январе 2006 года после окончания срока моего трудового договора с администрацией Института я стал пенсионером. Теперь можно оглянуться назад, на свой путь в науке, что-то посоветовать молодежи.

Мой трудовой стаж в Лаборатории высоких энергий составил около 50 лет (с февраля 1956 года). После ухода на пенсию мой жизненный уровень существенно понизился. А с увольнением жены в апреле 2006 года стал еще ниже и семейный достаток. На мой взгляд, механизм увольнения по возрасту, используемый в настоящее время в Институте, наносит сотрудникам моральный ущерб, вызывает стрессы и даже болезни. К законному удовлетворению сделанным за многие годы примешивается чувство горечи.

Процесс увольнения был скоропалительным. Последнее время я занимался применением образов пространства скоростей Лобачевского в физике высоких энергий, реализовывал этот метод в эксперименте. И все, что я узнал, специфические сведения, исследования по этому методу, - уйдет со мной навсегда. Занятия наукой наложили большой отпечаток на образ моей жизни. Накопленные материалы я планировал опубликовать в виде нескольких статей. После завершения этих публикаций я мог бы спокойно уволиться, не дожидаясь команды сверху. Научным сотрудникам надо давать время для подведения итогов своей научной работы в Институте. Если же научный сотрудник, несмотря на его возраст и научный стаж в лаборатории, имеет востребованные физическим сообществом результаты и перспективы получения новых, то вряд ли стоит торопиться с отправлением его на пенсию, ведь формально увольнять по возрасту не разрешает КЗОТ.

Если сотрудника все же решено уволить, то надо это делать в торжественной обстановке, в конференц-зале, вручить почетную грамоту, премию, подарок от дирекции лаборатории, оставить пропуск (если он не захочет терять связь с коллективом), поблагодарить за труд. Тогда не будет и обиды за увольнение. Можно предложить выступить на семинаре с докладом о научных результатах, полученных на долгом творческом пути. Пусть он выскажет пожелания молодым сотрудникам, остережет их от своих промахов. Это будет как бы передача "научной эстафеты".

В научных коллективах редко, но встречаются настоящие таланты - генераторы идей. Это уникальные люди. Их всегда немного. Таким ученым хорошо бы дать высокую зарплату и возможность набирать любых сотрудников для реализации их идей.

Чтобы обеспечить финансирование тем в условиях ограниченного бюджета, было бы разумно в каждой лаборатории расставить темы по степени их важности (есть математические способы это сделать). Темы, занимающие первые места в списке, получают полное финансирование: кто его получил, тот работает. Темы без финансирования закрываются или откладываются. Сотрудники из закрытых тем или уходят в темы с финансированием, или выдвигают новую тему, или увольняются. Обид не будет.

Перейдем к молодым сотрудникам. В условиях нашей жизни я бы привлекал их в науку экономическими мерами, давая сразу большую зарплату.

Важно с самого начала работы по теме предложить молодым сотрудникам выбрать задачу (проблему) для подготовки кандидатской диссертации и руководителя. Это обстоятельство будет в значительной степени стимулировать молодых к сдаче кандидатских экзаменов, подбору литературы, подготовке материала по теме диссертации. Свои научные результаты молодые сотрудники должны подготовить к опубликованию под своей фамилией за год-два до защиты диссертации. Это повысит ответственность молодых за свои результаты.

Теперь коснемся вопроса повышения зарплаты всем сотрудникам. Обычный способ - всем на 10 процентов больше - очень формальный, но этот пережиток советских времен очень живучий. Кто получает 100 тысяч рублей, тот прибавку в 10 тысяч почти не заметит. Кто получает 3 тысячи, тому прибавка 300 рублей мало что даст. Предлагаю прибавлять к зарплате не в процентах, а по абсолютной величине (например, по тысяче рублей) и только тем, у кого доход сравнительно невелик (например, меньше 5 тысяч). Потом этот порог постепенно возрастает. Когда у всех будет зарплата 5 тысяч, то за порог возьмем 8 тысяч рублей и т.д.

Что касается реорганизации структуры Института, то, на мой взгляд, научные сектора и отделы не нужны. Они сложились исторически. Когда в ЛВЭ ускоритель еще только создавался, был один научный отдел. По мере "разбухания" его разделили (по методическому признаку) на три. Тем еще не было. Сейчас ситуация другая. Темы, сектора, отделы - все переплелось. При такой структуре можно числиться в лаборатории и ничего не делать. Сегодня, думается, более целесообразно всех сотрудников закрепить за темами. Ключевой фигурой должен быть руководитель темы. Он компетентно решает научные, финансовые, кадровые, хозяйственные вопросы. Тема завершена - весь персонал распускается. Освободившиеся сотрудники могут подключаться к темам, где работа продолжается, выдвигать новую тему, увольняться.

Руководитель темы наделяется правом составлять смету расходов, включая затраты на проектирование, приобретение материалов и оборудования, расчет фонда зарплаты сотрудникам, проводить рабочие совещания и другие мероприятия, необходимые для успешного хода научных исследований. Далее все суммарные расходы (в том числе фонд зарплаты) включаются в заявку на финансирование темы. Руководство лаборатории после рецензирования проекта поддерживает величину финансирования темы, а затем проект темы выносится на обсуждение в Программно-консультативный комитет. Если ПКК одобрит проект темы, то руководство выделяет финансирование согласно определенным приоритетам.

Конечно, каждая лаборатория Института имеет свои особенности, разное количество научных тем и направлений исследований, свой людской капитал. На мой взгляд, самое ценное, что есть в Институте (и не только в нашем), - это его интеллектуальный потенциал, знания и накопленный опыт работы. Если знания (но не все) еще можно извлечь из статей и книг, то бесценный опыт передается только от человека к человеку. Живое общение старшего и молодого поколений, личные контакты ученых, общение на совещаниях и конференциях - все это помогает сохранять научные традиции, продвигаться вперед. А если молодой сотрудник поработает год-два в зарубежном научном центре, то обогатится дополнительными знаниями, опытом и без особого труда изучит языки. Такие поездки для всей молодежи хорошо бы планировать сверху.

И в заключение вернусь к "вечному" вопросу: а все же для чего мы занимаемся наукой? Общий дух, который царит в лаборатории и, несмотря ни на что, доминирует, основан на стремлении ученых все глубже проникнуть в тайны строения материи. Разумеется, это направление правильное и естественно возникло из любопытства людей, познающих законы мироздания. Много результатов мы имеем по строению ядер, характеристикам элементарных частиц. Внутри частиц структура известна хуже. Вышли на уровень кварков, глюонов. А они из чего состоят? Вот задачи для наших потомков. Однако стремясь проникнуть вглубь материи, незаслуженно, на мой взгляд, отодвинули в сторону вопрос поиска новых источников энергии. Я не могу припомнить научных семинаров по изучению этого направления в науке. Косвенно эта проблема упоминалась на семинарах, но регулярных совещаний в лаборатории не проводилось. Приоритеты здесь очевидны - не опоздать бы с созданием новых источников энергии к тому времени, когда нефть и газ будут исчерпаны...

В. БЕЛЯКОВ, кандидат физико-математических наук.