29 июня исполнилось бы 60 лет старшему научному сотруднику Лаборатории ядерных реакций Юрию Александровичу Лазареву, трагически ушедшему из жизни в апреле 1996-го.

В Дубну Юрий Лазарев приехал в 1968 году, когда он еще был студентом 5-го курса физико-механического факультета знаменитого ленинградского "Политеха", - академик Георгий Николаевич Флеров решил пополнить свою команду молодежью. Из четверых "дипломников" в ЛЯРе остался работать только один - ему-то и предстояло пройти здесь долгий и трудный путь.

Почти 30 лет Юрий Лазарев вел исследования в области физики деления ядер и синтеза новых сверхтяжелых элементов Периодической системы Д.И.Менделеева. Его вклад в эти работы, особенно в последние годы жизни, по признанию коллег из разных стран, был определяющим. Наиболее значительными были работы по синтезу самых тяжелых изотопов элементов 104, 106, 108 и 110, которые привели к открытию новой области стабильности тяжелых ядер. А первые научные работы Ю.А.Лазарева были посвящены исследованиям спонтанно делящихся изомеров. Затем при его непосредственном участии была создана высокочувствительная аппаратура для регистрации спонтанно делящихся трансфермиевых ядер, и в течение 1969-1972 гг. получен обширный экспериментальный материал о спонтанном делении изотопов элементов 102, 103,104.

В 1971-1973 гг. молодой ученый разрабатывает большой комплекс специальной аппаратуры для исследований мгновенных нейтронов при спонтанном делении короткоживущих ядер, образующихся в реакции с тяжелыми ионами. Это позволило экспериментально определить множественность мгновенных нейтронов для спонтанного деления ряда изотопов в области элемента 102. Анализ результатов этих экспериментов привел к установлению ряда качественно новых закономерностей деления тяжелых слабовозбужденных ядер. Этот цикл составил основу кандидатской диссертации Ю.А.Лазарева, которую он блестяще защитил в 1979 году.

Над монографией "Тяжелые ионы и деление ядер", изданной в Америке в 1985 году в виде большой главы многотомника по физике тяжелых ионов (под редакцией Д.А.Бромли) Юрий Лазарев трудился несколько лет. В ней впервые детально исследованы взаимосвязи между двумя большими, быстро развивающимися областями ядерной физики - физикой деления и физикой ядро-ядерных столкновений; представлены результаты анализа громадного объема экспериментальной и теоретической информации, сделаны важные обобщения, высказаны многие предложения по перспективам развития исследований в обсуждаемых областях. Эта работа получила самые высокие отзывы специалистов.

Ю.А.Лазарев и Дж.А.Уилер (1989, Берлин).
Все, кто знал Юрия Лазарева, отмечали его дар рассказывать о научных исследованиях интересно, ясно, доступно, подтверждая тем самым истину - кто ясно мыслит, тот ясно излагает. Еще в 1974 году в "Популярной библиотеке химических элементов" была опубликована его статья, посвященная открытию 105-го элемента, названного много лет спустя "дубнием". Доклады Лазарева на самых престижных научных конференциях отличались не только глубиной знаний, но и блестящей эрудицией и культурой. В память о международной конференции "50 лет исследований в ядерной физике" у него остался ценный документ - "сертификат", начертанный рукой выдающегося ученого Джона Арчибальда Уилера и подписанный им вместе с другим патриархом ядерной физики Гленном Теодором Сиборгом: "Лекция Ю.А.Лазарева 7.IУ.1989 была ПРЕВОСХОДНА!".

У талантливого физика, не дожившего до 50 лет, было много планов: он намеревался закончить в более полном объеме упомянутую монографию; свободно владея английским, мечтал заняться научными переводами; думал о преподавательской деятельности. Но всему этому не было суждено сбыться... Его преждевременную смерть восприняли как тяжелую утрату коллеги, работающие на разных континентах, - в Дубну пришли соболезнования из научных центров Америки, европейских стран, из Японии и Австралии...

Светлая память о Юрии Александровиче Лазареве до сих пор объединяет тех, кто высоко ценил его как коллегу и друга.

Вячеслав Доманов (ЛЯР): ...Он был замечательным человеком. Рыцарем слова и мастером своего дела. Прошло 10 лет, но его работы остаются современными, и Юрины коллеги, заканчивая свои статьи, в колонке ссылок высекают его имя. Оно останется навсегда - ведь рукописи не горят.

Вячеслав Рудь (НИИЯФ МГУ), однокурсник Юрия Лазарева: ...Приятно было узнать, что и после 96-го года его включали в авторы работ, причем во многих из них - в качестве первого, то есть главного автора. Свет погасшей звезды...

Хорхе Риголь (Куба): Я знал Юру Лазарева задолго до того, как мы в 93-м году начали вместе с ним работать. У меня были возможности задавать ему много вопросов по проблемам деления ядер. Я помню, однажды он четыре часа объяснял мне эксперименты, которые они сделали по делению, и показывал камеру и остальное экспериментальное оборудование. Он был мастер объяснять новые идеи. Я вполне уверен - он мог бы быть прекрасным профессором университета.

Работать с ним было настоящее удовольствие. Я никогда больше не работал с более спокойным, порядочным, вежливым и в то же время хорошо осведомленным человеком, каким он был. Он был одинаковым в лаборатории, на совещаниях, конференциях. Он не менялся когда разговаривал с французскими, американскими, мексиканскими учеными или лаборантами в ЛЯР. Он всегда твердо держался своей точки зрения, но при это я никогда не видел его раздраженным...

Стойчо Илиев (Болгария): С Юрием Александровичем Лазаревым мы познакомились уже давно, во время его командировки в Болгарию, вместе с Г.Н.Флеровым. С ними был тогда и Сергей (Саркис) Аршавирович Карамян. Не знаю, как, но с первого знакомства мы друг другу понравились и на многие годы подружились. Все это получило продолжение в многолетней совместной работе в Лаборатории ядерных реакций.

Его удивительная всесторонняя эрудиция поражала и была примером любому образованному человеку. Эта эрудиция, наряду с великолепным воспитанием (основы которого закладываются в детях до семи лет), сделала личность Ю.А.Лазарева примером для других. Впечатляла его глубокая и серьезная образованность. Когда мы были в командировке в Бельгии, это его качество проявилось особенно ярко, чему я стал свидетелем. Супруга технического директора фирмы "Cannbera" изучала философию. Речь зашла о средневековом схоласте Фоме Аквинском. Включившись с этой дамой в дискуссию на английском языке, он последовательно изложил все его основные философские взгляды, чем глубоко поразил собеседницу. Его замечания часто поражали точностью и были поводом глубоко задуматься, как много он знал.

Не припоминаю, чтобы он хоть раз нарушил свое обещание, он был и останется для меня человеком слова.