Они живут и работают среди нас. Каждый день, прожитый после войны, на которую пришлось их детство, был наполнен обычными делами - сначала учебой, затем работой, созданием семьи, воспитанием детей, а теперь и внуков, правнуков. И только одно отличает их судьбу от судеб других людей - недетский опыт, приобретенный за колючей проволокой фашистских концлагерей. Когда члены дубненского общества бывших малолетних узников собираются вместе раз в год 11 апреля, в День памяти (это дата освобождения одного из самых страшных лагерей смерти - Бухенвальда), им есть что вспомнить и чему удивиться. Ведь девять из десяти узников погибли в лагерях, а они остались живы. Судьба! Об одной из таких судеб я хочу сегодня рассказать.

Семь "я"
Владимир Борисович Дубинчик работает в ОИЯИ с 1960 года, куда попал по распределению после окончания техникума в Белоруссии. Образование продолжил в МИРЭА. В ЛВТА он прошел путь от электротехника по обслуживанию вычислительных машин до ведущего инженера, руководителя группы. С наступлением эры персональных компьютеров очень многие специалисты остались не у дел, пришлось переквалифицироваться и Владимиру Борисовичу, он продолжает трудиться в ЛИТ дежурным электриком. В этой же лаборатории работает и его жена, тоже ветеран нашего Института.

Родился Владимир Борисович в белорусской деревне под Бобруйском Могилевской области. Когда началась война, отец, ветеринарный фельдшер, ушел на фронт, оставив жену с пятью детьми дома. Правда, две старшие дочери уже были взрослыми - одна училась на втором курсе пединститута, а другая только закончила школу, средние - еще подростки, а Володе исполнилось шесть лет. Немцы в село вошли тихо, без боя. В доме Дубинчиков поселились два солдата, одного из них звали Отто. Он много шутил, смеялся, но, по воспоминаниям сестер, от него исходила какая-то опасность, затаившаяся в глазах. Когда немцы ложились спать, ставили напротив двери пулемет, а Отто часто тыкал в мальчика пальцем и говорил: "Кляйне партизан", - и при этом, видя испуг ребенка, громко хохотал, довольный своей шуткой...

На краю рва
Шел ноябрь 1943 года. Из собственного дома их выгнали, и семью приютила такая же женщина-солдатка. Обычно мать и старшие дочери вставали рано, доили коров, подолгу работали в поле, а в доме оставались Володя с сестренкой, у них тоже было много обязанностей по хозяйству. Однажды нагрянули полицай, немец и переводчик, спросили, где старшие, и приказали сестренке бежать за матерью и сестрами, которые копали картошку.

Этот день Владимир Борисович запомнил на всю жизнь. Шел мелкий дождь, было прохладно, но им не дали ничего с собой взять из одежды: "Не пригодится", - бросил на ходу полицай. Привезли вместе с четырьмя мужчинами, сначала поместили в тюрьму Кировска, районного центра, а затем в бобруйскую тюрьму, где они провели несколько суток. Потом посадили в машину и вывезли к уже приготовленному рву на окраине города.

Сначала расстреляли мужчин. Затем подвели ко рву всю семью, мать развернула сына лицом к себе, прижала и прикрыла кофтой, немцы вскинули автоматы... В это время на дороге появился автомобиль, мчавшийся к месту казни на полной скорости. Машина резко затормозила, из нее вышел офицер и крикнул что-то на немецком языке. Старшая сестра знала немецкий и поняла, что он приказал остановить расстрел. Так пришло неожиданное спасение. Впереди была жизнь, невыносимо тяжелая, но жизнь.

Что же произошло? Почему из всей деревни немцы выбрали именно семью? Ответ до банальности прост - месть. До войны отец как ветеринар много разъезжал по району, у него был определенный график выездов, но однажды из-за плохого самочувствия жены он остался дома, а вечером нагрянули грабители - решили поживиться кабанчиком. У отца был наган для самообороны, он выскочил и задержал преступников. Один из них стал при немцах старостой села. "Мы уверены, что это он на нас донес", - говорит Владимир Борисович. Но почему была остановлена казнь? С этим еще проще. Шел 1943 год, война истощила трудовые ресурсы Германии, нужна была рабочая сила. Вся Европа работала на Третий рейх, но военная машина требовала все больше и больше. Скорее всего, своим чудесным спасением семья Дубинчик была обязана какой-нибудь срочной депеше из Берлина.

В неволе
Через несколько дней их посадили в "товарняк", вагоны опутали колючей проволокой, и начался путь в неизвестность. У старшей сестры был карандаш и клочок бумаги, и когда поезд проезжал мимо села, где жила тетя Мария, она выбросила записку: "Нас везут в Германию". Уже после войны выяснилось, что какая-то женщина ее подобрала и передала тете, поэтому родня знала, что они живы.

Дорога была долгой и тяжелой. Помимо угнанных насильно, в вагонах ехали и "добровольцы" - те, кого немцы сагитировали на работу в Германию. "Некоторые везли с собой швейные машинки, ели сало, а нам давали такую еду, что на нее даже смотреть нельзя было без отвращения, не то что есть", - вспоминает Владимир Борисович. Но, наконец, их привезли в Лотарингию, в оккупированную часть Франции.

Лагерь располагался недалеко от городка Сааргемюнд. Конечно, он не был похож на лагеря смерти, но вся жизнь, если это существование можно назвать жизнью, проходила за колючей проволокой - хлеб с опилками, пустая баланда на обед, изнурительная работа. Женщины шили для немецкой армии гамаши, мужчины, скорее всего, комплектовали снаряды. Часто стала появляться американская авиация. Подвергался бомбежкам и лагерь, в котором находилась семья Дубинчик. О налетах администрация лагеря узнавала заранее. Три гудка - самолеты летят стороной, и прятаться никуда не надо. Шесть - всех плетками сгоняли в бомбоубежище прямо под зданием, в котором жили узники. Как правило, это происходило по ночам. О массированных налетах предупреждали девять гудков - тогда распахивались ворота, и все устремлялись за пределы лагеря. Начальство побегов не боялось, знали, что истощенным людям далеко не убежать, да и укрыться негде.

Так длилось до первого мая 1944 года. В этот солнечный теплый день раздалась команда: "Всем на выход!", - распахнулись ворота, и люди устремились в лес. Через несколько минут небо стало черным от самолетов, раздался вой снарядов, загрохотали взрывы. Ни до, ни после не видел Владимир Борисович ничего подобного - это была так называемая "ковровая" бомбардировка американцев. Лагерь превратился в руины - если бы там оставались узники, никто бы не уцелел. Когда самолеты улетели, еще долго рвались снаряды в разрушенных цехах и складах. Оставшиеся в живых узники сбились в одну группу и пошли на восток, в деревнях местные жители - французы давали им еду и кров. Но далеко уйти не удалось, немцы всех выловили.

"Трудотерапия" по-немецки
Семью разделили и отдали в рабство фермерам или, как их называли, - "бауэрам", снабжавшим немецкую армию продуктами. Старшие сестры попали к французам, средние - к немецкому бауэру, Володя с матерью - тоже к немцу. Он получил ферму в Лотарингии в награду за участие в военной кампании, в которой была завоевана почти вся Европа. Это был рослый, суровый, немногословный и очень требовательный к работникам фашист, он с гордостью носил на рукаве повязку со свастикой. Его жена была посердобольней, работников кормили неплохо - еда ни в какое сравнение не шла с лагерной.

На плечи матери и сестер легла работа в поле, в хлеву, а мальчику дали тележку для перевозки разных грузов. Хозяин часто брал его с собой в поле. За полем находилась зенитная батарея, на их глазах был подбит американский самолет, двое летчиков катапультировались. Хозяин бурно выражал свой восторг. Вдруг, откуда ни возьмись, появились два истребителя с незнакомыми опознавательными знаками. Один устремился к месту падения самолета, а другой развернулся и направился к ним на бреющем полете. "У немецкой армии появились новые машины", - сказал "бауэр" и помахал пилоту, которого хорошо было видно через стекло кабины. В ответ раздались выстрелы: это были английские самолеты, прилетевшие, чтобы забрать союзников. "Пули просвистели рядом, - вспоминает Владимир Борисович. - Думаю, что пилот увидел на рукаве моего хозяина повязку со свастикой и дал очередь. Это просто судьба, что я остался жив".

В который раз хранила Владимира судьба! Бывали у него стычки с племянником хозяина, его ровесником. Однажды в копне, куда так приятно было прыгать, мальчик чуть было не наткнулся на припрятанные вилы. Он отдубасил племянника хозяина, но вскоре тот со своими друзьями подкараулил Володю около речки, затащил его в воду и долго удерживал в воде. Мальчика спасла проходившая случайно по мосту мать.

Освобождение
Вскоре на ферме появились немецкие солдаты. Они сразу стали разделывать мясную тушу, а "бауэр" начал "качать права": "Вот я воевал, мы пол-Европы завоевали, а вы все сдаете, отступаете...". Повар с ножом кинулся за ним, тогда хозяин с женой все побросали и уехали... Скоро начался страшный артобстрел, опять выли снаряды, опять убитые и раненые, оторванные ноги и головы... Ранило и старшую сестру - она пожалела недоенную корову и решила ее подоить. Осколок снаряда угодил в мягкую часть подбородка. Кое-как перевязали, а на следующий день вошли американцы и оказали настоящую медицинскую помощь, наложили швы. Американцы переправились через Ла-Манш, среди них было много негров, украинцев, они улыбались, угощали шоколадом.

Владимир Борисович вспоминает: "Нас отправили в лагерь для перемещенных лиц, мы жили в домах, нас хорошо кормили и платили деньги, охраняли лагерь французские жандармы, но вскоре они раздали оружие и некоторым нашим мужчинам для защиты от своих же мародеров и бандитов. В лагере были только русские, но народ был всякий".

Долгим было ожидание отправки на родину. Корабли топили, самолеты сбивали, решили везти бывших узников на поездах. Впечатлительному мальчику запомнился еще один эпизод - перед отъездом в СССР от всей группы отделили молодых крепких молодых людей и отправили через Ла-Манш в Англию. Тогда не принято было задавать вопросы, но Владимир Борисович предполагает, что, скорее всего их просто запугали, что дома их ждут неприятности. Старшую сестру Володи тоже уговаривали остаться во Франции фермеры, у которых она работала, предупреждали, что, если вернется на Родину, ее расстреляют. "Но никто из нас в это не мог поверить, своей вины не видели и всей душой рвались домой", - говорит Владимир Борисович.

2 октября 1944 года почти невредимая и в полном составе семья Дубинчик двинулась на специальном поезде на Родину. Впереди было еще очень много испытаний - возвращение в разоренный голодный край, да еще в канун зимы, без продуктов и одежды (все накопленные деньги незадолго до отъезда из лагеря кто-то из "своих" у них украл). Но все выдержала эта дружная и стойкая семья! Встретили Победу, дождались отца, который прошел все войну и не был ни разу ранен. Умер он от болезни сердца в 50-м году, а мама прожила большую и долгую жизнь, почти до 90 лет.

Надежда Кавалерова