Строки научной биографии

9 ноября в ЛНФ состоялся семинар, посвященный 80-летию советника при дирекции ЛНФ доктора физико-математических наук профессора Льва Борисовича Пикельнера - одного из первых научных сотрудников лаборатории, внесших значительный вклад в формирование научной программы лаборатории, благодаря труду которых ЛНФ имеет известный вес в мировом научном сообществе.

С самого утра Лев Борисович принимал поздравления от коллег, а на семинаре первым юбиляра поздравил вице-директор Института А.Н.Сисакян. Было оглашено поздравление от мэра города В.Э.Проха: "Ваше поколение может сказать: "Мы сделали все, что было в наших силах".

Трудно было директору лаборатории А.В.Белушкину представлять собравшимся юбиляра, которого все коллеги давно знают не только как высококвалифицированного специалиста, но и как исключительно доброжелательного человека, кабинет которого всегда открыт для каждого. Продолжая научную деятельность, Лев Борисович большое внимание уделяет преподаванию и сохраняет активность спортсмена-теннисиста. (Под бурные аплодисменты юбиляру был вручен подарок - теннисная ракетка).

Как преподавателя Дубненского филиала МИРЭА Л.Б.Пикельнера поздравили директор филиала М.А.Назаренко, заведующий кафедрой электроники физических установок И.Н.Мешков и Ольга Лисенкова - первая выпускница этой кафедры, на которой пять лет читает свой курс Лев Борисович.

В своем докладе "Строки научной биографии" юбиляр решил рассказать собравшимся о первых годах научной работы, не связанных с ОИЯИ.

Лев Борисович закончил отделение строения вещества физфака МГУ в 1950 году. Эта специализация была "закрытой", поскольку оказалась связана с атомной проблемой. Их, троих выпускников, командировали в распоряжение Министерства обороны. "Мы не знали, чем будем заниматься, нам только велели явиться в бюро пропусков некоего учреждения. Затем мы встретились с полковником Левченко, который расспросил, какие курсы нам читали и чем мы занимались. Наши кандидатуры его устроили, и он велел нам пройти в комнату №23 получить зарплату. "А ко мне явитесь 2-го числа..." Когда мы пришли к нему 2-го, он сказал: "Мы с вами уже беседовали, так что больше разговаривать не о чем, зайдите в комнату №23 получить зарплату". Так мы и ходили регулярно получать аванс и зарплату, пока почти три месяца шло оформление нас на работу в закрытое НИИ Министерства обороны. Нам поставили задачу разработки вопросов защиты от радиации при атомном взрыве - актуальный вопрос тех лет. В Москве мы проработали 4-5 месяцев и переехали на постоянное место работы в бывший мужской монастырь в окрестностях Загорска. Кстати, это был монастырь для проштрафившихся монахов. Там, за надежной кирпичной стеной с двумя линиями контроля, и разместился наш НИИ, который по соображениям секретности вообще именовался военной частью № такой-то.

Наш отдел занимался вопросами защиты от гамма- и нейтронного излучений при атомном взрыве. Ответы на поставленные вопросы мы искали экспериментальным путем. Я занимался гамма-излучением, изучал, насколько оно ослабевает, проходя через бетон, дерево, почву. Было известно, как происходит взаимодействие с тем же веществом рассеянного гамма-излучения, но в литературе почти ничего не было о взаимодействии рассеянного гамма-излучения с веществом. Нам попалась диссертация какого-то аспиранта, который аналитическими методами сделал некоторые расчеты. (Когда я приехал в Дубну, мы встретились с автором диссертации - теоретиком Виктором Огиевецким и вспомнили ту его работу.) На территории монастыря была часовня с толстыми кирпичными стенами - подходящее для условий наших экспериментов место. Мы заказали 1000 кюри радиоактивного кобальта - с запасом, чтобы хватило для любых экспериментов. В первой задаче мы изучали прохождение гамма-излучения через бетон разной толщины. При этом источник из укрытия мы поднимали и опускали с помощью устройства наподобие колодезного ворота (на снимке). Во второй задаче нам нужно было измерить рассеянное в воздухе гамма-излучение, достигающее различных точек на земле. Изготовили свинцовую чушку с каналом для детектора - чтобы исключить прямую составляющую излучения. Она была весьма массивной, и самым подходящим устройством для ее закрепления и поворотов представлялся орудийный лафет, который нам доставили прямо на полигон. Построили два блиндажа - для источника и для подъемного ворота, и мы провели измерения при условии, что источник радиации находится на земле.

А как провести эксперимент с источником в воздухе? Оказалось, в условиях военной части - не так уж трудно. Через две недели в наше распоряжение предоставили отделение солдат с аэростатом заграждения. К нему мы и прикрепили наш кобальтовый источник и измерили угловое распределение рассеянных гамма-лучей. Для исследований при другой энергии был приготовлен источник, содержащий около 800 кюри жидких осколков деления урана. Если бы аэростат вдруг оторвался, то возникала большая опасность радиационного загрязнения территории. (К слову, если вопросам секретности уделялось очень много внимания, то дозиметрическому контролю - гораздо меньше.) На этот случай мы имели право связаться с ближайшим пунктом ПВО и вызвать истребитель, чтобы сбить аэростат еще над полигоном, который имел площадь 15 квадратных километров. И, как мы однажды проверили, истребитель прилетел через пять минут. В результате и эту задачу мы решили, померили угловое распределение гамма-лучей при двух энергиях.

То, что я вам рассказал за 15 минут, заняло пять лет жизни, и к концу этого периода ситуация в НИИ изменилась. Начинать было очень интересно: мы все делали сами - собирали источник, разрабатывали методики, получили некоторые результаты, а теперь настало время написания различных инструкций и пособий для нашей армии. Поэтому я начал искать новое место работы и, уходя из НИИ, получил справку о выполненных научных работах за подписью полковника Воскобойникова. С 1951 по 1958 годы я написал шесть отчетов по теме и кандидатскую диссертацию.

От знакомого я услышал об ОИЯИ и приехал в Дубну. Я узнал, что И.М.Франк, который читал нам в университете курс физики, организует Лабораторию нейтронной физики. Проходил Ученый совет Института, и в перерыве мы побеседовали с Ильей Михайловичем. После 10-минутного разговора Франк сказал, что я ему подхожу, и началось довольно долгое оформление документов. В начале 59-го я уже работал в ЛНФ, весь штат которой тогда насчитывал около 70 человек, из них физиков было человек десять. Началась подготовка к первым экспериментам на реакторе. С Э.И.Шараповым мы сделали модель детектора для измерения радиационного захвата нейтронов. Потом - детектор, содержащий 400 литров жидкого сцинтиллятора, на котором занимались изучением свойств захвата нейтронов ядрами, ядерных резонансов, поляризованных нейтронов. Об этом периоде я уже вспоминал..."

Эту часть выступления Л.Б.Пикельнера дополнил сотрудник лаборатории доктор физико-математических наук Ю.С.Замятнин, работавший в те годы во ВНИИЭФ (Саров). Узнав о разработанной в ЛНФ времяпролетной методике - большому прорыву в методике нейтронных измерений, внииэфовцы воспроизвели ее и с успехом использовали в своих экспериментах. Полученные ими результаты вошли в общепризнанные банки ядерных данных - в чем, как сказал Юрий Сергеевич, заслуга и Льва Борисовича с коллегами.

Поздравляя юбиляра, В.И.Фурман отметил такое его качество, как основательность: "Экспериментатор по природе, он основателен и дотошен, и это проявляется во всем. Результаты, которые проверил Лев Борисович, перепроверять не надо. Он занимался очень деликатными измерениями, например, такими как определение магнитных моментов ядер, где и обнаружил сдвиг нейтронного резонанса, составляющий 10-4 от его ширины. Как руководителю ему всегда были присущи высокая организованность и ответственность. Когда приходишь с просьбой найти какой-то "доисторический" документ, он, почти не глядя, достает папку, в которой тот обязательно и окажется. Лев Борисович обладает большой интуицией. Когда в эксперименте возникает какая-то неясность, а с нейтронами так часто бывает, самое простое решение проблемы - пойти к Пикельнеру и поговорить с ним, что-нибудь да получится. И, как правило, получается! Желаю вам еще долго оставаться в хорошей форме и прикрывать это непростое направление физики".

Тепло поздравили юбиляра главный инженер ОИЯИ Г.Д.Ширков, председатель Совета ветеранов ОИЯИ А.Я.Гоголев. Подарки от сотрудников отделов ядерной физики и физики конденсированных сред ЛНФ вручили их руководители Ю.Н.Копач и В.Л.Аксенов. Виктор Лазаревич отметил, что юбиляру всего 80 лет, а значит, когда будет запущен модернизированный ИБР-2, ему еще не исполнится и 90, и можно будет реализовать планы создания дифрактометра с поляризованными нейтронами на значительно улучшенном первом канале реактора.

О спортивной составляющей жизни юбиляра рассказал сотрудник лаборатории Г.А.Варенник. Он вспомнил, что в 60-е годы, когда еще не построили Дом физкультуры, Лев Борисович вел секцию волейбола в помещении... нынешнего правого холла ДК "Мир". А когда проводились спартакиады среди лабораторий ОИЯИ по 15 видам спорта, Пикельнер не участвовал разве что в трех видах. И чтобы рассказать о его спортивной жизни, надо проводить отдельный семинар, а пока Геннадий Алексеевич вручил юбиляру от имени всех спортсменов ЛНФ медаль за заслуги в спорте.

Семинар завершился, но поздравления и воспоминания продолжились. Поднимая бокал шампанского за здоровье юбиляра, коллеги и друзья вспоминали его замечательные качества, энциклопедические знания, совместные туристические походы и даже живые пирамиды на московском стадионе "Динамо" во время Всесоюзного парада физкультурников 1947 года, в которых участвовали студенты физфака МГУ Л.Б.Пикельнер и В.В.Волков...

Долгих вам лет, уважаемый Лев Борисович, плодотворной работы, здоровья и новых спортивных побед!

Ольга Тарантина, фото Валерия Швецова.