Беседы с учеными

14 сентября исполнилось 60 лет начальнику сектора ЛТФ ОИЯИ, доктору физико-математических наук, профессору Виктору Николаевичу Первушину. К этой дате был приурочен выход в Издательском отделе сборника основных научных трудов и биографических материалов юбиляра под редакцией Б.М.Барбашова и В.В.Нестеренко, богато иллюстрированный фотографиями из архива В.Н.Первушина и Ю.А.Туманова. В научной автобиографии, помещенной в этом сборнике, юбиляр рассказал о своем пути в науку, о работе в Дубне, о своих учителях. Накануне юбилея Виктор Николаевич побывал в нашей редакции, с которой его связывают давние творческие контакты, и дал интервью корреспонденту газеты Надежде КАВАЛЕРОВОЙ.

Выбор профессии определяет если не все, то очень многое в жизни человека. Почему вы стали физиком?

Я мечтал стать строителем и вообще любил такие профессии, которые давали сразу результат. В школе у нас было трудовое обучение, и я получил разряд каменщика и плотника. На школьную олимпиаду по физике попал случайно - ребята затащили. Посидел, подумал над нетривиальными задачами - в итоге занял призовое место, по-моему, второе, получив в награду набор книг, включая книгу Я.Б.Зельдовича "Высшая математика для начинающих", адресованную именно физикам. У меня появился интерес к этому предмету, я стал читать научно-популярную литературу. Произошло это в 9-м классе. После окончания школы в Усть-Камчатске работал целый год слесарем-монтажником в Петропавловске-Камчатском, хотя уже точно решил поступать в Московский университет, просто в тот год не успевал на экзамены. В мае 1962 года приехал в Москву и сразу попал на веселый физфаковский праздник День Архимеда. В то время Москва жила интенсивной культурной и общественной жизнью - шли годы "хрущевской оттепели". Было очень много театральных премьер, гастролей зарубежных артистов, поэтических вечеров, выставок, диспутов. Запомнились концерты Ван Клиберна в Консерватории, постановка Бертольда Брехта в театре на Таганке, исполнение Юрием Яковлевым роли князя Мышкина в вахтанговском спектакле "Идиот". Каждое лето работал в студенческих отрядах в Казахстане и под Смоленском.

Приехав в столицу с самой окраины страны, я не испытывал комплекс провинциала - в Улан-Уде, где я рос, был один из лучших в СССР театр оперы и балета, родители часто водили меня на спектакли. На Камчатке, где прошла моя юность, у нас были очень сильные педагоги - почти все с московскими дипломами. Чтобы поступить в столичный, даже самый престижный вуз, не требовались репетиторы, хватало школьных знаний. С учителями мне повезло и в МГУ, и в Дубне. Под влиянием лекций Дмитрия Ивановича Блохинцева на физфаке я выбрал его кафедру в Дубне для дальнейшей специализации. Лекции М.И.Подгорецкого и С.М.Биленького произвели впечатление логикой и глубоким содержанием. Дипломную работу по применению метода функционального интегрирования в квантовой теории поля я готовил под руководством Б.М.Барбашова, и он же рекомендовал меня в аспирантуру к Д.И.Блохинцеву. Большое влияние на меня оказали также А.В.Ефремов, И.В.Полубаринов, Д.В.Волков, М.К.Волков, Н.А.Черников и, конечно, Н.Н.Боголюбов, который уделял молодым ученым много внимания. Задача по обоснованию в квантовой теории поля эйконального приближения для амплитуд рассеяния, поставленная Н.Н.Боголюбовым, легла в основу моей кандидатской диссертации.

В физике меня всегда увлекала возможность ставить вопрос и искать ответ на него, распутывая сложные взаимосвязи. В 1966 году И.В.Полубаринов подарил мне препринт своей работы "Уравнения квантовой электродинамики", заразив своим видением физических задач и определив тем самым тему моих научных исследований на долгие годы. Значительная часть работ, сделанная с М.К.Волковым, была посвящена киральной теории мезонов при низких энергиях. Затем был целый ряд работ по дираковскому квантованию калибровочных полей с целью обоснования киральной теории, а в последние годы область моих научных интересов связана в основном с гравитацией и космологией.

Какова, на ваш взгляд, главная составляющая профессии ученого?

Надо полюбить труд, только умение трудиться дает результаты. Мои учителя в ЛТФ показали своим примером, что значит научный труд. Можно исписать тонны бумаги и выбросить их в корзину. И начать с нуля. Особенно много сделал Борис Михайлович Барбашов, чтобы привить мне культуру научной работы. А Николай Николаевич Боголюбов научил четко ставить цель и идти к ней. Настоящий научный труд - это нелегкая стезя.

У вас полтора десятка учеников, удалось ли передать им то, что вы считаете важным в науке и в жизни?

Это сложный вопрос. Ведь каждый ученик - личность. И отношения учитель - ученик складываются по-разному, иногда не совсем так, как хотелось. Но на этих взаимоотношениях тоже учишься. Некоторые ученики продолжают быть моими соавторами и коллегами. Я очень доволен, что Невена Илиева успешно работает в Австрии с известным физиком Вальтером Тиррингом. Много лет назад у меня установились тесные связи с немецкими учеными, я пригласил в Дубну Д.Эберта, с которым мы совместно работали, вместе с Д.Блашке и Г.Репке начали проводить научные конференции по программе "Гейзенберг-Ландау", которые стали уже традиционными. Многие из моих учеников работают сейчас за рубежом - в США, Польше, Германии, и со всеми я поддерживаю научные контакты.

Мы знаем вас не только как физика-теоретика, но и как организатора философских конференций "Наука, философия, религия", которые обогатили духовную жизнь города, стали очень заметным явлением. Как возникла эта идея?

Интерес к философии у меня возник еще во время учебы в МГУ. Занятия по диалектическому материализму давали советскому студенту уникальную возможность познакомиться с всемирной философией. В Дубне к философии меня привлек Д.И.Блохинцев. Метод философского размышления объединяет и науку и религию. Но есть и внутренние различия. Чтобы выявить эти отличия, необходимо организовать дискуссии, столкнуть мнения, разные точки зрения. Как раз это и происходило на конференциях "Наука, философия, религия". Отличия религиозного и научного методов познания - это разные ценности по отношению к опыту и вере. В религии ценится человек, который верит по- детски - "блажен, кто верует", а в науке ценится способность человека все подвергать сомнению и превращать веру в опыт. Но мыслящих людей с той и другой стороны объединяет живой процесс познания. На наших конференциях происходили бурные дискуссии, приходилось слышать и ортодоксальные и парадоксальные суждения.

Когда мы задумывали проведение в Дубне этих конференций с широким привлечением философов, богословов, ученых-естествоиспытателей и видных религиозных деятелей, в обществе витал дух перемен, и ощущалась необходимость поиска новых духовных путей. И я хотел помочь себе и другим в этом поиске и осознании того, в каком обществе мы живем. И здесь мне тоже дал толчок Д.И.Блохинцев - он предсказал все трудности, на пороге которых оказалась наша страна. Он буквально сказал, что в начале 90-х будет развал. Дмитрий Иванович был очень глубоким и прекрасно образованным человеком, умел точно анализировать события и тенденции.

Последнюю конференцию мы провели в 1999 году. Почему мы завершили эту работу? Я понял, что все выговорились, что людям стало неинтересно заниматься исследованием взаимоотношений науки и религии, что они уже обрели твердую позицию в этом вопросе, каждый для себя уже что-то определенное решил.

Вы это утверждение и к молодежи относите?

Молодежи надо самой быть более активной. Требуют "хлеба и зрелищ", а сами не знают и не хотят знать, как этот хлеб растет. И власть тоже этому потворствует - рабочих мест для молодежи мало, зато в большом количестве устраиваются различные развлекательные мероприятия. Это вопрос совести и нравственной ответственности властей. Может, закон они не нарушают, но по совести так делать не должны. Я считаю, что сейчас главным вопросом является соотношение закона и совести. Уж какие замечательные законы принимались в Советском Союзе, а продержалось государство в исторических масштабах недолго. Царская Россия, где главенствующее место занимал нравственный закон совести, выстояла века.

Русские мыслители всегда взывали к совести, кто из них вам ближе?

Достоевский. В его произведениях как раз есть тот исследовательский дух, который я люблю и который есть в науке. Понять суть поведения человека, почему он поступил так, а не иначе - это очень интересно. У меня дома полное собрание сочинений - 40 томов, я с удовольствием читаю и перечитываю произведения, дневник и письма Достоевского.

Виктор Николаевич, давайте вернемся к науке. Как вы оцениваете ее нынешнее состояние и перспективу?

Заканчивается очередной этап развития науки, условно его можно назвать "протестанским", поскольку возник он и находился длительное время под сильным влиянием немецкой философии и науки. Одним из знамений этого конца является все большая математизация и мифологизация современной физики. За всем этим нет той глубины, которой отличалась физика совсем недавнего прошлого. За последние 15 лет в теоретической физике не сделано ничего выдающегося, нет никакого сравнения с серединой 60-70-х годов прошлого века. В настоящее время идет обработка и осмысление того, что уже сделано, накоплено столько новой информации, что, я думаю, в физике ожидается прорыв. Это приведет к созданию единой теории, которая сможет описать все факты и явления, достоверно измеренные и наблюдаемые к настоящему времени, подобно тому как теория Ньютона описывала всю совокупность физических явлений, хорошо установленных в его время.