К Дню основания ОИЯИ

26 марта - день рождения ОИЯИ. А кто его родители? Как он начинался?

В официальной литературе сообщается, что с инициативой создать ОИЯИ в 1956 году выступило советское правительство. Но правительство - понятие растяжимое, а конкретные идеи исходят всегда от конкретных людей. Ясно, что правительством просто была поддержана сама идея создания Института. А исходила инициатива организации в Дубне Объединенного института ядерных исследований от Игоря Васильевича Курчатова. По воспоминаниям Д.И. Блохинцева*), с таким предложением, поддержанным Авраамием Павловичем Завенягиным, в 1956 году он обратился в правительство СССР.

Предлагалось сделать доступными для ученых социалистических стран ускорители в Дубне: синхроциклотрон и синхрофазотрон.

Можно полагать, что такое предложение было вызвано созданием в 1954 году в Швейцарии Европейской организации ядерных исследований (ЦЕРН), объединившей ряд капиталистических европейских стран. Советское правительство, вероятно, с легкостью приняло предложение Курчатова, так как в тот период "холодной войны" постоянно оглядываясь на Запад, не могло не учесть создание ЦЕРН.

Первоначальное название Института было "Восточный", но потом его переделали в "Объединенный", так как Дубна не для всех первых двенадцати стран-участниц находилась на востоке. К этим странам относятся Монголия, Китай, ДРВ, КНДР.

Организация такого института в то время представлялась значительной политической акцией, которая обставлялась правительством СССР и Академией наук очень торжественно и величественно. И здесь нельзя не отметить одну интересную деталь - Игорь Васильевич Курчатов, будучи инициатором всего этого дела, не принимал участия в официальных мероприятиях, хотя и не ограничился лишь инициативой. По существу он сыграл и значительную роль в период организации Института. На пост первого директора Института именно Курчатовым был предложен Дмитрий Иванович Блохинцев. По воспоминаниям самого Дмитрия Ивановича, на первых порах Игорь Васильевич ему очень помог. Конкретно эта помощь выражалась в следующем. Первоначально структуру института мыслили состоящей из трех лабораторий, две из которых по существу уже функционировали: Лаборатория ядерных проблем с базовой установкой в виде действующего уже синхроциклотрона и Лаборатория высоких энергий, в которой заканчивалось сооружение синхрофазотрона на 10 ГэВ.

Третью лабораторию предполагалось создать заново с целью развития технологических работ по атомной технике. В этой лаборатории должен был быть создан атомный реактор мощностью в несколько тысяч киловатт.

Д.И. Блохинцев, став директором, предложил в дополнение к этим лабораториям создать Лабораторию теоретической физики. Это предложение сразу же было поддержано и принято Курчатовым и руководством управления.

В создании же новой Технологической лаборатории возникли значительные трудности, которые явно бы затормозили успешную работу всего Института в целом. Связано это было с тем, что при оценке необходимых затрат выяснилось, что они выходят далеко за пределы запланированных ассигнований. Однако Завенягин все же настаивал строить эту лабораторию, но в рамках запланированных ассигнований. В решении возникших трудностей большую помощь Блохинцеву опять же оказал Курчатов.

Оценивая реальное положение, Блохинцев решил создать лабораторию ядерной физики (а не технологии) и в качестве источника нейтронов использовать импульсный реактор ИБР-1 малой мощности (только 1 кВт), только что изобретенный в Обнинске. Такой реактор мог обеспечить широкой круг экспериментальных работ по физике атомного ядра и по нейтронной физике, потребляя всего лишь тысячную долю атомного топлива по сравнению с проектировавшимся ранее технологическим реактором.

Курчатов сразу одобрил это предложение Блохинцева и сумел убедить Завенягина принять его. Так при содействии Игоря Васильевича в рамках ОИЯИ возникла Лаборатория нейтронной физики.

Чуть позже, в 1957 году по инициативе Курчатова появилась новая лаборатория - ядерных реакций. По воспоминаниям В.П. Джелепова*), ее создание было вызвано целью обеспечения наилучших условий для перспективного развития исследований с многозарядными ионами, которые возглавлял в институте Курчатова в Москве Георгий Николаевич Флеров. Игорь Васильевич выдвинул идею создания лаборатории Г.Н. Флерова в рамках ОИЯИ и очень активно способствовал ее строительству и развитию в ней исследований. Современные успехи Лаборатории ядерных реакций лишний раз доказывают величие Курчатова как ученого, который силой своей интуиции определил и вовремя поддержал научное направление этой лаборатории.

Анализируя этапы возникновения и становления ОИЯИ, видно, что Игорь Васильевич Курчатов не просто принимал участие в этом мероприятии, а сыграл в нем определяющую роль. Однако в музее истории ОИЯИ до сих пор нет ни одного официального документа, отражающего этот факт.

Интересно, отбросив политические мотивы, более глубоко посмотреть на преимущества объединения научных потенциалов нескольких стран, которые продемонстрировали ЦЕРН и ОИЯИ. В свое время Ганс Селье, автор теории стресса, подчеркивал, что все люди от рождения разные, но для самореализации они должны иметь равные условия. Как ОИЯИ, так и ЦЕРН предоставили ученым своих стран-участниц равные условия в работе. Равенство в работе давало возможность ученым из небольших стран проводить исследования на дорогостоящих крупных физических установках, создание которых было не под силу каждой такой стране, постоянно участвовать в широких обсуждениях теоретических проблем. В этом равенстве и скрыт глубинный положительный момент объединения, так как оно повышало вероятность участия в физических исследованиях по-настоящему одаренных ученых, появление которых в какой-либо стране совсем не предсказуемо. Ярким примером тому являются великие умы Марии Кюри и Нильса Бора, которые определили целые эпохи в развитии физики. А участие в совместных работах одаренных ученых - залог более быстрого и успешного развития науки. Зачем? Ответ на этот вопрос пусть ищут философы.

Объединения стран в научные содружества уместно сравнить с повышенем интенсивности в ускорителях заряженных частиц. Последнее повышает вероятность наблюдения ожидаемого физического события, первое же повышает вероятность участия в работах одаренных ученых. Этот эффект наглядно проявился и в ОИЯИ. Например, среди соавторов, получивших в 1967 году Ленинскую премию за синтез и исследование трансурановых элементов - чешский ученый Иво Звара. А среди соавторов цикла работ "Инклюзивные процессы в сильных взаимодействиях элементарных частиц высоких энергий и открытие масштабной инвариантности в этих процессах", отмеченной Ленинской премией в 1986 году, - известный теоретик из Вьетнама Нгуен Ван Хьеу. Ученые из разных стран стали соавторами открытий, сделанных в Дубне.

Создание ОИЯИ явилось своеобразным вызовом некогда процветавшей в СССР пресловутой борьбе с космополитизмом, потому как в интернациональном коллективе любой научный успех воспринимается в первую очередь как достижение человечества, а не отдельного народа. В связи с этим вспоминается известный американский психолог Эрих Фромм, который в одной из своих работ писал: "Если бы в системах воспитания во всех странах обращалось особое внимание на достижения человечества, а не собственного народа, то можно было бы с большей убедительностью и обоснованностью привить индивиду гордость за то, что он человек".

В самом деле, разве уж столь важно, что Мария Кюри - полька, а Нильс Бор - датчанин? Главное, что благодаря им все человечество поднялось на ступеньку выше в своем познании мира. Восхищение вызывают конкретные люди, а не страны, породившие их.

В 50-е годы прошлого столетия, создав ЦЕРН и ОИЯИ, человечество сделало первые шаги на пути крупных научных объединений. Положительные результаты не заставили себя ждать, и сегодня мы наблюдаем международные коллаборации и всемирные научно-исследовательские центры уже без разграничения идеологических систем. Таков объективный путь развития науки.

Лариса Зиновьева

*) "Воспоминания о Игоре Васильевиче Курчатове", М., 1988.