Их имена - в истории Института

Великий ученый, гражданин и просветитель

ЛТФ и филиал НИИЯФ МГУ. Он организовал их, он создал школу теоретической физики и новую форму обучения студентов, он лидировал в создании атомных реакторов и в разработке теорий в разных областях физики.

А началась работа конференции с заседания мемориальной секции. Открывая ее, директор ОИЯИ В.Г. Кадышевский отметил, что Дмитрий Иванович Блохинцев сделал очень много еще до того, как организовал и возглавил ОИЯИ: как талантливый ученый в фундаментальных и прикладных областях физики, выдающийся инженер, один из крупнейших организаторов, возглавлявший масштабные проекты. Результаты его деятельности ощущаются не только в нашей стране, но и за рубежом. Он был одним из первых организаторов и первым директором Физико-энергетического института (ФЭИ) в Обнинске, где спроектировали и создали первую в мире атомную электростанцию.

"Вспоминая о Дмитрии Ивановиче, невозможно использовать заготовки, и я отвлекусь, - продолжил В.Г. Кадышевский. - Я хорошо помню газеты июня 1954 года с сообщениями о запуске первой АЭС. В то время я, окончив Суворовское училище, находился в военном лагере и дальше планировал поступать в пехотное училище. Эта информация так на меня подействовала, что я понял, что надо поступать не в училище, а в университет. Позже на физфаке МГУ я встречался с Дмитрием Ивановичем. Такие люди, как он, всегда привлекали студентов. А в 56-м, когда открылся ОИЯИ, один из наших преподавателей сказал: "Попробуйте попасть в Дубну. Москва - это провинция".

В ОИЯИ я общался с Д.И. Блохинцевым с первых дней, несмотря на то, что был совсем молодым человеком. Он очень любил науку, любил в ней красоту - красоту теорий, формул. Ощущение красоты у него выливалось в стихи, картины, он очень любил природу.

Широта научных интересов Блохинцева заставляет изумляться: специалист №1 в области акустики конденсированных сред, квантовая механика и физика реакторов и атомная энергетика (в двух построенных под его руководством реакторах многие инженерные решения найдены Блохинцевым). Его знаменитый и популярный учебник по квантовой механике, изданный на плохой бумаге в 1944 году, выдержал 22 издания и переведен на 9 языков. Его очень интересовала физика элементарных частиц, многое предвидел в этой области, увидел новые пути ее развития, и так далее, и так далее. Недавно побывавший в ОИЯИ В. Блюм, зять одного из создателей квантовой механики В. Гейзенберга, рассказал, что Гейзенберг оценивал книгу Дмитрия Ивановича как один из лучших учебников по квантовой механике. Для многих физиков она до сих пор остается настольной книгой - так много в ней сделано на перспективу, на вырост.

Конечно, имя Блохинцева, в первую очередь, связывают с атомными реакторами. Он создал в нашем Институте первый ИБР и уникальный импульсный реактор ИБР-2, остающийся привлекательным для сотен пользователей из многих стран мира. Он увлекался нелинейными нелокальными теориями поля, основал ряд конференций по этой проблеме, преемницей которых стала и наша конференция. Занимался подготовкой научных кадров, преподавал с 1935 года и до конца своей жизни. Его преподавательская деятельность неразрывно связана с МГУ, где Дмитрий Иванович читал курс квантовой механики и другие курсы. Стал одним из организаторов филиала НИИЯФ МГУ, основав тем самым новую форму обучения старшекурсников в тесном контакте с живой наукой.

Д.И. Блохинцев был советником научного совета при Генеральном секретаре ООН, вице-президентом и президентом Союза чистой и прикладной физики IUPAP. Был организатором ОИЯИ и много сил отдал Институту на посту директора, а затем много лет руководил ЛТФ. Он пророчески считал, что основное противоречие мира не между капитализмом и социализмом, главную опасность представляет национализм.

Давайте попробуем на этой конференции воссоздать облик Дмитрия Ивановича во всей его полноте, ведь такие люди встречаются крайне редко и не уходят от нас навечно".

Всего шесть лет

Директор ФЭИ А.В. Зродников: "О Д.И. Блохинцеве часто говорят, что он был первым директором ФЭИ, в то время еще Лаборатории "В". Точнее будет сказать - первым научным директором, поскольку два предыдущих руководителя лаборатории были полковниками МВД. 9-е Управление МВД руководило институтами, в которых работали немецкие специалисты, приглашенные в 1945-50 годах в СССР. С приходом в 1950 году Д.И. Блохинцева в ФЭИ закончился "немецкий" период нашего института, и за 50-56 годы им были сформированы основные научные направления его развития. Под его руководством были сделаны первые урановые сборки, спроектирована и пущена первая в мире АЭС, начаты работы по созданию атомных реакторов для подводных лодок, космических аппаратов, проведены расчеты для создания термоядерного устройства. По инициативе Дмитрия Ивановича был открыт Обнинский Институт атомной энергетики. На созданном им заделе ФЭИ стоит до сих пор".

Свой доклад А.В. Зродников проиллюстрировал документами из архива ФЭИ, дающими яркое представление об ушедшей эпохе. Например, отчет по работам над атомным реактором для подводной лодки был не просто написан "эзоповым языком" из соображений секретности, но из тех же соображений самая секретная информация вписывалась от руки в отпечатанную машинисткой основу: "...установка на охлажденном олове...на оловянно-керамическом кристаллизаторе с водяным охлаждением..." - речь идет, естественно, о реакторе.

Во время создания первой АЭС Блохинцев работал по 15 часов в сутки и без выходных дней. Такой ритм мог выдержать только спортсмен -Дмитрий Иванович был альпинистом.

В 1954 году Д.И. Блохинцев написал о первой атомной статью для "Известий". Перед публикацией, заботясь о государственной безопасности, статью читали и рецензировали несколько человек, из "верхов" политических и научных. Причем, рецензии были как положительные, так и отрицательные. Вот, например, что написал А.П. Александров: "Считаю статью хорошей - и написана хорошо, и нечего из нее высосать".

С конца 40-х Д.И. Блохинцев вместе с А.И. Лейпунским начал работы по реакторам на быстрых нейтронах, лично делал расчеты по быстрым и промежуточным нейтронам. В 52-м занялись проектированием реакторов для подводных лодок - новым, связанным с многочисленными трудностями, делом. Для этого проекта требовались полномасштабные стенды реакторов с водяным и жидкометаллическим охлаждением, которые и были созданы под руководством Блохинцева в 1956 году. Привлекли лабораторию "В" и к работам по созданию термоядерного оружия, которыми занималась группа Я.Б. Зельдовича. Для реализации этих проектов у Дмитрия Ивановича были широкие полномочия принимать на работу студентов и молодых ученых, из которых затем выросли многие известные ученые.

Коснулся А.В. Зродников и такого злободневного для тех лет вопроса, как дискуссия о положении теоретической физики и борьбе с идеализмом в науке. Пик дискуссии пришелся на 1950-52 годы. Квантовая механика считалась идеалистической и тормозящей развитие физики в СССР. При этом большинство ведущих физиков: Я.И. Френкель, И.Е. Тамм, Л.Д. Ландау, были теоретиками. И создание ядерного оружия основывалось на ядерной физике, которая немыслима без теории относительности и квантовой механики. Считается, что отмена "разгрома" советской физики, запланированного Сталиным в 1949-52 годах, есть результат влияния Берии и Курчатова. Бомба оказалась важнее философии и идеологии.

После смерти Вавилова, который сдерживал негативные тенденции в ходе дискуссии по физике, Курчатов предложил возглавить ее Блохинцеву. Но Дмитрий Иванович отказался из-за своей большой занятости.

Но в стороне от реальных, ненадуманных проблем советской физики он не стоял. В 1951 году Блохинцев написал письмо, в котором обращался к правительству страны с конкретными предложениями по улучшению состояния дел в теоретической физике.

Побывав в 56-м году в США, Дмитрий Иванович рассказывал коллегам, что пришел к такому выводу: "Взаимоотношения между чиновниками и научными работниками инвариантны относительно общественно-политического строя".

Он возмущался принятой единицей измерения энергии Ккал/час - "Часами можно спать, а энергию передавать - калориями в секунду".

Всего шесть лет деятельности Д.И. Блохинцева в Обнинске оставили неизгладимый след в судьбе ФЭИ. Он сам это отмечал в выступлении за три месяца до переезда в Дубну: "Институт из группы новичков, озирающихся на то, что делается у соседей, превратился в мощный коллектив, за плечами которого решение сложнейших задач". Блохинцев создал теоретический отдел ФЭИ и вырастил целую плеяду ярких ученых. Не меньшую роль сыграл ФЭИ и в жизни Дмитрия Ивановича. Здесь он приобрел опыт руководства большим коллективом, за создание первой АЭС получил Ленинскую премию. Сегодня идеи Д.И. Блохинцева живут в делах его учеников и учеников его учеников.

"Он легко загорался…"

Академик РАН А.А. Логунов: "Я еще в 48-м слушал его лекции по квантовой механике - они были очень глубокими, а в его лекциях по квантовой теории поля было видно дальнейшее развитие квантовой теории. Что касается борьбы с идеализмом в физике - мы, студенты, очень иронично к этому относились и приходили послушать дискуссии, как в своеобразный театр. Эту атмосферу хорошо передал в своей поэме "Е. Стромынкин" дубненский физик и поэт Г. Копылов. Как говорил академик В.А. Фок, было время - мы, физики, не знали философии, а философы, как не знали физики, так и не знают.

Дмитрий Иванович первым организовал Лабораторию теоретической физики как самостоятельное подразделение, до него теоретики всегда работали при ком-то. А он дал физикам-теоретикам возможность думать и о далеких проблемах не только сегодняшнего дня. В ЛТФ он создал обстановку широкого общения независимо от научной школы, без элементов групповщины, которая была, в общем-то, характерна для научной среды того времени. Дмитрий Иванович был исключительно любопытный человек, легко загорался - я не знаю больше таких физиков. Он занимался разнообразными задачами, интересовался новым даже в той области, в которой в данный момент не работал. Был доступен для сотрудников, занимался с теоретиками и в лаборатории и у себя дома.

А то, что его не избрали в Академию наук СССР, так это потеря для Академии. Менделеева в свое время тоже не избрали…"

Инициатор и новатор

В начале 60-х, благодаря пониманию Дмитрием Ивановичем необходимости более широкого международного взаимодействия, установилось сотрудничество между ОИЯИ и ЦЕРН. Стали более тесными личные контакты между учеными, начался обмен специалистами, состоялись уникальные встречи руководства ЦЕРН, ОИЯИ, других европейских научных центров. Сотрудничество между ОИЯИ и ЦЕРН в области физики высоких энергий стало знаковым явлением, оно продолжалось даже во времена "железного" занавеса. В Дубне его стараниями возникла школа молодых теоретиков, успешно работающая в области теории квантованных полей и теории элементарных частиц. Его творческая деятельность не угасала до конца жизни.

Для привлечения в ОИЯИ лучших студентов разных вузов страны Д.И. Блохинцевым и С.Н. Верновым был создан филиал НИИЯФ МГУ. Символично, что улица Блохинцева соединяет филиал НИИЯФ МГУ и административный корпус ОИЯИ. Кафедру Блохинцева в дубненском филиале окончили многие ведущие ученые нашего Института. При участии Блохинцева в Дубне был организован и филиал МИРЭА. Идея союза науки и университетского образования, активно пропагандировавшаяся в 50-е годы, и сегодня продолжает оставаться актуальной. Мы стараемся ее воплощать на новом этапе жизни Института.

Я хочу поблагодарить гостей нашей конференции из Минатома, Миннауки, МГУ, НИКИЭТ - организаций, с которыми сотрудничал Д.И. Блохинцев, где работают его ученики и сохраняется колоссальное уважение к Дмитрию Ивановичу".

Тот самый Блохинцев?!

За недостатком времени лишь с фрагментами своего доклада смог выступить доктор физико-математических наук Е.П. Шабалин (ЛНФ ОИЯИ): "Идея ИБР, высказанная Дмитрием Ивановичем на семинаре в ФЭИ осенью 1955 года, была очень проста: между двумя частями плутония вращается диск с урановым вкладышем. При совпадении всех трех частей возникает мощная цепная реакция, которая быстро затухает. Идея была проста настолько, что для выступления на комиссии Минсредмаша ее смогли наглядно и общедоступно изобразить на плакате (слайд с которого увидели участники конференции).

Н. Бор называл ИБР простой и изящной машиной, а сам Блохинцев - и вовсе вентилятором. Большая его заслуга в том, что он смог довести свою мысль до конца: привлек к работе над проектом теоретиков и экспериментаторов, и уже через полгода (!) было принято решение о создании ИБР.

Р. Фейнман сравнивал использование атомного реактора с щекотанием хвоста спящего дракона (очень опасно), а Дмитрий Иванович говорил, что эксплуатировать импульсный реактор - то же самое, что дразнить тигра в клетке (практически безопасно).

Во время работ по созданию ИБР-2 Блохинцев сдерживал ретивых молодых инженеров: "Реактор, конечно, новый, без подвижного отражателя вы не обойдетесь, но давайте активную зону и систему охлаждения делать по известным технологиям". Как показало время, это было очень мудрое решение - уже 20 лет реактор надежно работает.

За несколько лет до своей кончины Д. И. Блохинцев вместе с Е.П. Шабалиным участвовал в конференции по атомным реакторам в Японии. Профессор Сумито, показывая им Токио, очень долго водил по каким-то неинтересным с туристической точки зрения улочкам и переулкам, иногда забегая, непонятно зачем, в некоторые дома. Наконец, он вышел радостный с какой-то книгой и вручил ее Блохинцеву. Это был учебник Блохинцева по квантовой механике на японском языке. А во время конференции молодой японский физик долго ходил по пятам за Дмитрием Ивановичем, не произнося ни слова. В конце концов, Шабалин решил его спросить, что же он хочет от Блохинцева и почему не заговорит с ним. Оказывается, он стеснялся спросить не родственник ли он тому Блохинцеву, который написал учебник по квантовой механике. Он был изумлен, когда оказалось что тот самый Блохинцев, который участвовал в конференции как специалист по физике и технике импульсных реакторов, и есть автор учебника, по которому много лет учатся японские студенты. Он был изумлен еще больше, когда узнал, что этому же человеку принадлежит и монография по акустике".

Во время мемориальной части конференции диплом премии 2001-2002 годов имени Н.Н. Боголюбова за основополагающий вклад в теорию цветных кварков был вручен академику А.Н. Тавхелидзе. "Мне очень приятно быть отмеченным в конкурсе имени моего учителя Николая Николаевича Боголюбова. Приехать в ОИЯИ всегда интересно - здесь очень широкий фронт научных исследований. Это соответствует идеалам Дмитрия Ивановича, который говорил, что физику не надо делить по энергиям. Еще раз повторю за выступавшими здесь - это был великий ученый, гражданин и просветитель!"

Великий организатор

Не выступил на мемориальном заседании конференции профессор Ю.Я. Стависский, много лет работавший в ФЭИ и участвовавший с коллегами из Обнинска в пуско-наладочных работах на ИБР-2 в Дубне. Вот о чем рассказал он корреспонденту газеты: "Окончив Московский механический институт, я пошел за путевкой на работу. И мне, экспериментатору, дают направление к теоретику Блохинцеву! Я, в ужасе, прибежал к Лейпунскому, а он - "Не беспокойся, бери направление - попадешь, куда надо". Попал в ФЭИ, где Блохинцев заведовал теоретическим отделом. Почему Дмитрий Иванович пошел в физику? Мне кажется, я знаю - почему, ведь он был моим коллегой с 56-го. Его мечтой детства были полеты в космос, и позже он переписывался и встречался с Циолковским. Когда он понял, что из ядра можно получить в десятки миллионов раз больше энергии, чем при процессе горения, поступил на физфак. Уже преподавая физику в МГУ, нашел Игоря Бондаренко, который тоже бредил космосом и позвал его в ФЭИ. Став директором, Блохинцев начал развивать новые направления исследований, в том числе применение атомной энергии в космических полетах. Сотрудничая с Королевым и Челомеем, разрабатывал крылатые атомные ракеты, баллистические атомные ракеты и электрореактивные двигатели малой тяги. Я участвовал в некоторых из этих проектов, которыми Блохинцев руководил. Игорь Бондаренко предложил создать искусственный спутник Земли, проектировал ракетный беспосадочный полет на Марс, но деньги под космические проекты тогда еще не давали. А когда Блохинцев уехал в Дубну, многие работы были закрыты.

Это был трудный выбор для Блохинцева - продолжать дело всей своей жизни или организовать новый институт. Но, я думаю, давление на него было велико. Стояла задача организовать из социалистических стран свой ЦЕРН.

Великих ученых много, но великих организаторов науки я знаю только троих - это И.В. Курчатов, Д.И. Блохинцев, Г.И. Будкер".

Продолжение следует.

Ольга ТАРАНТИНА,
фото Елены ПУЗЫНИНОЙ