"НАУКА БЕЗ ГРАНИЦ". Выпуск 2.
Точка зрения

Б.Салтыков

Борис Салтыков - закончил МФТИ, кандидат экономических наук. С 1991 по 1996 год руководил Министерством науки и технической политики РФ, в 1992-1993 гг. был вице-премьером. Кроме того, с 1992 по 1996 год Борис Георгиевич был Полномочным представителем правительства РФ в ОИЯИ. Сейчас возглавляет Ассоциацию "Российский дом Международного научно-технического сотрудничества". К Борису Салтыкову мы обратились с просьбой поделиться мнением о месте научной России в мире, о положении науки в нашей стране и международной кооперации ученых.

Сегодня много говорят о кризисе российской науки, и как правило, главной его причиной считают резкий переход к рыночным отношениям. На ваш взгляд, когда и в чем проявились первые причины нынешнего состояния?

Прошло уже десять лет с начала реформ. От Советского Союза нам достался мощнейший научный потенциал. Наступала новая эра, Россия бесповоротно перешла к экономике рынка, частной собственности, к принципиально иной организации народного хозяйства, в том числе и науки.

Но о реформе нашей науки мы стали думать не в 1992 году, а гораздо раньше. Начиная с 1983-го мы в течение восьми лет ее анализировали, делали закрытые доклады в ЦК КПСС о необходимости реформирования. Мы видели, что мешало повысить эффективность нашей науки - закрытость, милитаризованность, монополия, в том числе на идеи, ведомственность, трудоизбыточность, особенно по отношению к экономическим возможностям того государства, которое мы получили в 1992 году.

Экономика СССР, но она же и российская, в 92-м году оказалась неспособна сохранить всю огромную советскую науку. Надо было сохранить лучшее. И надо было преодолеть ее главные структурные недостатки, а именно - оторванность от промышленности и высшей школы, что не позволяло включить фундаментальную науку в экономику и связать ее с образованием. Я, кстати, сторонник той интерпретации фундаментальной науки, которая говорит, что главный ее продукт - это не только и не столько новые знания, сколько человек, впитавший это новое знание. Поэтому главная функция фундаментальной науки - непрерывно "производить" людей, в которых заложено это новое знание.

Когда был золотой век советской науки? В шестидесятые годы. Уже в семидесятых началось замедление. Почему? Потому что в шестидесятые годы прирост научных работников составлял 5-7 процентов в год, в сферу науки постоянно притекали новые мозги. Как только в семидесятых годах этот прирост замедлился, а в СССР отсутствовал в науке механизм внутренней ротации кадров, - наука стала стареть. Не в 92-м, не в 95-м наука постарела - она уже в 80-м была опасно стара.

Какие меры были приняты и к какому результату они привели?

Главные идеи реформы в нашей науке были следующие: обеспечить свободу (в том числе свободу выбора каждого ученого, где ему работать и где жить); обеспечить ее открытость и включенность в мировую науку; обеспечить поворот нашей науки от преимущественно военных задач к мирным; создать в сфере исследований и разработок механизмы конкуренции и нацеленности на конечный результат и т. д.

Все новые институциональные преобразования начала 90-х: создание научных фондов, государственных научных центров, усиление программного подхода в механизмах финансирования и т. п., - были направлены на реализацию этих целей.

Прошедшие годы показали, кто выжил, кто умеет, кто приспособился, а кто нет. И я уверен, что сегодня необходимо провести, наконец, честную и объективную инвентаризацию, о которой так много говорят. Ведь всем хорошо известно, кто есть кто, и где финансируются вывески и полутеплые институты, а где финансируется наука. А что после инвентаризации? Есть способ не радикальный, гуманный - идея его в том, чтобы сконцентрировать активные группы и привести в соответствие масштаб сети научных организаций возможностям сегодняшней экономики. Не одномоментно, а в течение двух-трех лет. Но начинать надо сейчас.

Хотелось бы знать ваше мнение о месте России в глобальном мире.

Если говорить о степени включенности стран в глобальную экономику, то главная тема дискуссий в России сегодня - удастся ли нам уйти от глобализации, удастся ли найти свой путь. Конечно, не удастся - у нас глобус один. Ни от информационных, ни от финансовых потоков, ни от людских миграционных потоков не закроешься. Поэтому надо не убегать, а искать место России в этом мире.

Доходов от торговли нефтью, лесом, минеральными удобрениями, металлом хватит на то, чтобы обеспечить приличную жизнь 30-50 миллионам из 150-ти, а на остальных этого не хватит. Мы не Арабские Эмираты, где полмиллиона человек и пятая часть мировых запасов нефти. Есть и вторая причина - ну жалко же... Была построена огромная научная инфраструктура, работает хорошая система образования. Ну что ж мы вдруг сядем (или сидим уже) на нефтяную иглу! Где же место нашей науки?

Где же место нашей науки? Попробую очень кратко пройтись по всей пирамиде (снизу вверх) "интеллектуализации" экспортируемого страной продукта. Подножие этой пирамиды - сырье, территория, транспортные коридоры. О сырье я уже сказал. О территории: Панама, Египет прекрасно живут как транспортные коридоры, собирая дань. А дальше - экспорт простого индустриального продукта, машин и оборудования. Потом пошел наукоемкий ширпотреб, на чем живут Китай и Юго-Восточная Азия. Это не для нас, потому что Китай всегда будет более конкурентоспособным. Там рабочая сила дешевле, чем у нас. А дальше открывается российская ниша - заказные сложные НИОКР, штучный уникальный продукт, частные технологии, отдельные датчики, уникальные приборы. Мы пока не способны производить сложные системные технологии - самолет или автомобиль, полностью отвечающий стандартам развитых рынков. Дальше идут научные услуги - офшорное программирование и т. д. А еще выше в этой пирамиде идут экспорт капитала, экспорт технологических стандартов, норм. Наконец, экспорт языка, культуры и образа жизни. Сегодня только США осуществляют глобальную экспансию своей культуры, системы ценностей, языка, образа жизни. Даже Европа стонет от этого, не говоря уже о развивающихся странах. Это уже, если хотите, империализм в высшей стадии...

Число эмигрировавших из России ученых оценивается по-разному. Бесспорно одно - бывших россиян много и они активны. Можно и нужно ли этот факт взять на вооружение?

К нашему счастью, очевидно, есть на планете то, что сегодня называют русским миром. Это не только СНГ и страны бывшего СССР, а гораздо шире, русский мир с русской культурой. Вот здесь у нас непочатый край возможностей. Но опять вся проблема - в нынешнем расколе нашего общества, в том, что в нашем поколении была другая система ценностей. Помните, что у нас было привито. Работать трудно и упорно это плохо. Воровать у государства - нормально, все так делают. Богатый - это плохо, а бедняк - это хорошо. Уехал за границу - вообще отщепенец и предатель. Все не так, как в цивилизованном мире. А там (слава Богу, теперь и здесь) считается, что человек свободен и вправе сам выбирать. Повторяю, нам не уйти от глобализации, и если мы хотим вступить в конкурентное соревнование с английским языком и американской культурой, то надо искать свое достойное место и конкурировать, то есть предлагать что-то более привлекательное и эффективное.

Мы знаем реальные оценки утечки умов. В среднем это пятнадцать-двадцать тысяч научных работников, активно работающих за рубежом, еще примерно вдвое больше - это "челночная", контрактная миграция. А все это вместе абсолютно сопоставимо с количеством тех, кто работает активно в России. По статистике у нас 450 тысяч научных работников, а по данным РФФИ - за 10 лет его существования через фонд прошло примерно 70 тысяч научных работников. Это те, кто подавал на гранты, кто активно публикуется и т. д.

Так вот, если говорить об уехавших, надо ясно признать, что это не изменники, не предатели, а такие же "наши", работающие на большую мировую Науку. Надо не осуждать их, как делают некоторые из власть предержащих в нашей науке, а открыто сотрудничать, помогать и гордиться лучшими российскими умами. Где бы эти умы ни работали.

И как, на ваш взгляд, должны проходить в новой российской науке эти противоречивые процессы? Что является необходимым условием ее дальнейшего развития, а что - сдерживающим фактором?

Главных сдерживающих факторов два - старая институциональная структура науки, почти не изменившаяся с советских времен, и старая - по образу мышления и методам управления - научная элита.

В институциональной структуре создаются и поддерживаются ценности, нормы и правила поведения. В старой - они старые. Их не приемлет новая российская наука, разделяющая новые ценности и правила. Поэтому такие люди работают либо за рубежом, либо в немногочисленных легальных новых структурах здесь, либо в старых структурах, но "вопреки", создавая свои островки новой науки, на которых люди живут по своим (на самом деле по мировым) правилам и законам. Так трава пробивается через асфальт.

Давно назрела полномасштабная структурная реформа всего сектора исследований и разработок. Еще 5-7 лет промедления - и многие работающие только на родине российские ученые не смогут понять даже научного языка, на котором говорят их зарубежные коллеги. Таковы темпы развития и глобализации науки.

А если вернуться к вашему вопросу о необходимых условиях развития нашей науки (а для меня это синоним ее реформирования), то важнейшее из них - внимание, желание и воля высшего руководства страны. Если этого не будет, то не будет и необходимых реформ, а значит, Россия окончательно превратится в поставщика интеллектуальных ресурсов в США и Европу. Другими словами, почти вся наша новая наука может переместиться "отсюда - туда". Надолго ли? Пока не создадим здесь адекватные по качеству, возможностям и правилам поведения научные структуры.