Какой быть науке?

Назначенное на середину мая Общее собрание Российской академии наук обещает стать, без преувеличений, историческим. Планируется круто изменить структуру академии, вдвое сократив число специализированных отделений.

Комиссию по подготовке предложений к собранию возглавляет вице-президент РАН Геннадий Месяц. Его корреспондент газеты "Поиск" Дмитрий Мысяков и попросил рассказать о предстоящей реорганизации.

Геннадий Андреевич, общественность ропщет. Говорят, что "структурные" решения принимаются кулуарно, без публичного обсуждения. Некоторые академики вынуждены довольствоваться слухами. Чем вызвана такая секретность?

Эти упреки несправедливы. Никаких секретных решений по новой структуре ни комиссия, ни Президиум РАН не принимают. Да и вообще мы только готовим рекомендации Общему собранию, которое вправе с ними согласиться или не согласиться. А что касается "кулуарности", это просто смешно. В комиссии и образованных внутри нее группах работают более 60 человек, представляющих все ныне существующие отделения. Каждый день и президент РАН, и вице-президенты, и академики-секретари проводят многочисленные консультации с членами академии. Наши двери открыты, тайн у нас нет. Это интервью - лишнее тому доказательство.

В таком случае перейдем к сути дела. Слово "реформа" будем употреблять?

Лучше не надо. Известные события последнего десятилетия (к счастью, вне академии) приучили нас опасаться этого слова.

Еще, если можно, не будем называть происходящее "кампанией". Это было бы в принципе неверно. Уже несколько лет в РАН идет последовательная, планомерная работа по адаптации академии к изменяющимся социальным и экономическим реалиям. Позади уже несколько ее этапов. Обычно вспоминают реструктуризацию сети научных учреждений, когда были укрупнены некоторые институты. На самом деле и кроме этого сделано немало. Очень серьезные изменения произошли в нашей административной системе. Многие вопросы оперативного управления решает созданный в прошлом году Совет директоров институтов. Отлично зарекомендовало себя Агентство по управлению имуществом: доходы от аренды, например, возросли на порядок. По-новому организована деятельность планово-финансовых органов, строительного комплекса, хозяйственных служб президиума и т. д. С серьезными сложностями пришлось справиться, чтобы добиться присвоения РАН статуса юридического лица, без которого жить в современных условиях было чрезвычайно трудно. Существенно изменился кадровый состав многих подразделений. А самое главное - принят новый Устав РАН, учитывающий все изменения в законодательстве. Одним словом, реорганизация началась не сегодня. И закончится она, кстати, не завтра. Объединение отделений - лишь один из элементов той программы обновления, которая выполняется и будет выполняться в РАН.

Из ваших слов следует, что жизнь в "верхних слоях" академии просто кипит, причем уже давно. А глядя со стороны, этого не скажешь.

И прекрасно! Все эти административно-финансовые пертурбации ни в коем случае не должны затрагивать научное сообщество, ученых академии, как-то осложнять их и без того непростое существование. Путь это остается головной болью руководителей. А исследователям нужно дать возможность заниматься своим делом - спокойно, без суеты и дерганья. Уверен, что предстоящие изменения структуры пройдут совершенно безболезненно для абсолютного большинства ученых.

Но не для всех?

Разумеется. Сокращение числа отделений означает сокращение руководящих должностей. Это чревато личными обидами. Неминуемо сдвинутся рамки давно сложившихся внутриакадемических сообществ, что тоже не всем нравится. Определенный негативный потенциал, конечно, накапливается. Но без этого преобразований не бывает.

Итак, на сегодняшний день в РАН насчитывается 18 специализированных отделений. А сколько нужно?

Здесь, на полке в моем кабинете, хранится очень поучительная книга - сборник академических уставов, которые действовали в разное время. Полистайте и увидите, что вплоть до эпохи индустриализации в составе академии было всего два отделения - естественных наук и гуманитарных. В 1935 году возникло третье - технических наук. А пик "разрастания" отделений приходится на шестидесятые годы. На то, бесспорно, были объективные причины: именно в этот период наука бурно развивалась, набирали силу ядерные, космические и другие актуальные тогда исследования.

Не обходилось, однако, и без субъективизма. Некоторые отделения создавались "под лидеров". Это было своеобразной формой признания заслуг конкретных деятелей, причем заслуг не всегда только научных. Государство в те времена на ученых не экономило, кое-кто этим воспользовался...

Но в последние годы ситуация складывалась совсем иначе. Идея сокращения управляющей "надстройки", как говорят, витала в воздухе. Если вы спросите меня, кто же конкретно инициировал нынешнюю реорганизацию, я, пожалуй, не смогу точно ответить. Разные люди выдвигали похожие предложения, отмахнуться от которых было просто невозможно. Наконец всем стало ясно, что наступила пора серьезных перемен. Их программу Общее собрание РАН одобрило в ноябре прошлого года. На майской сессии речь пойдет уже о конкретике: числе отделений и секций, перегруппировке институтов.

Каковы же предложения вашей комиссии и Президиума РАН?

Мы рекомендуем организовать девять отделений. Список короткий, приведу его полностью, отметив, что названия некоторых отделений могут быть изменены. Вот он: Отделение математических наук, Отделение физических наук, Отделение химии и наук и материалах, Отделение наук о Земле, Отделение биологических наук, Отделение энергетики, механики и машиностроения, Отделение информационных технологий и вычислительных систем, Отделение гуманитарных наук, Отделение общественных (экономических и социально-политических) наук.

Из этого перечня видно, что механическим слиянием родственных отделений дело не ограничивается. Скажем, нынешнее Отделение информатики, вычислительной техники и автоматизации станет "донором" сразу для двух новых отделений. Специалисты по прикладной математике и программированию пополнят Отделение математических наук, но при этом совершенно самостоятельно будет работать Отделение информационных технологий и вычислительных систем. Мотивы, думаю, понятны: проблемы телекоммуникаций сегодня жизненно важны.

По моим впечатлениям, основные разногласия и споры касаются не столько отделений, сколько образующихся внутри них секций.

Споры, а точнее - дискуссии, возникали практически по каждому поводу. Но вы правы в том, что вопрос "разбивки" на секции оказался наиболее острым. Возьмем для ясности свежий пример. Совсем недавно на страницах вашей газеты выступил один из самых заслуженных и авторитетных членов РАН академик Гинзбург (см. "Поиск" N 13, 2002. - Ред.). Возражал Виталий Лазаревич, в частности, против предлагаемой структуры Отделения физических наук. По его мнению, мы "забыли" про астрономов, для которых необходима специальная секция. Лично я готов присоединиться: такая структура была бы стройной и логичной. Но практически этот сценарий неосуществим. Войти в состав астрономической секции сегодня были бы согласны лишь несколько академиков - мы это специально выясняли. Таким образом, секция с самого рождения оказалась бы малочисленной, заведомо слабой по сравнению с "соседями" по отделению. Поэтому сейчас комиссия все же остановилась на прежнем варианте. Но из этого не следует, что дополнительная секция не может быть образована в будущем. Президиум РАН рекомендации по секциям еще не рассматривал...

В одной из более ранних публикаций тот же академик Гинзбург предлагал и свою версию правил голосования при выборах новых членов РАН ("Поиск" N 48, 2001). Ее ведь тоже отклонили?

Да. Я коротко объясню, почему. По мысли Виталия Лазаревича, решающее голосование должно проходить на общем собрании отделений. А большинство членов нашей комиссии считает, что основной отбор кандидатов следует осуществлять на уровне секций. В отделениях же предлагается голосовать по тем кандидатурам, которые рекомендованы секциями. Обе точки зрения имеют право быть, но аргументы комиссии представляются более весомыми. В каждом из укрупненных отделений соберутся специалисты по близким, но все-таки разным направлениям науки. В секциях же "разброс" научных интересов будет минимальным, а знание собственных кадровых резервов, наоборот, максимальным. Вот поэтому самый жесткий этап выборов и переносится в секции. Здесь кандидатам нужно будет набрать две трети голосов, на собрании отделения - пятьдесят процентов. Этой же точки зрения придерживаются уставная комиссия и Президиум РАН.

Теперь вопрос, с которого, вообще-то, следовало бы начать, - о целях и задачах реорганизации. Надо думать, на первом месте экономия?

Я бы не сказал. Конечно, при существующем уровне финансирования мы вынуждены считать каждый рубль и, как теперь выражаются, оптимизировать расходы. Но ради одной этой цели не стоило бы затевать столь сложную комбинацию. Главное - более четкая координация исследований в рамках одной области науки и усиление управления научными программами.

Если говорить о деньгах, то после реорганизации значительная часть бюджета РАН будет концентрироваться не в президиуме, как сейчас, а в самих отделениях. До сих пор у них не было даже самого скромного финансового резерва, из которого можно было бы выделить средства на важную научную экспедицию или неотложный ремонт прохудившейся в каком-то из институтов крыши. Традиционно все подобные вопросы "замыкались" на президиум. От этой практики пора отказаться. Ведь очевидно, что академику-секретарю проблемы его отделения, его науки знакомы лучше, чем кому-либо другому. А значит, ему и карты, а вернее - деньги в руки.

Вообще отделения должны стать более самостоятельными. Это касается не только финансовой, но и всей их деятельности, включая научную. К счастью, у нас есть вполне достойные примеры. Я имею в виду региональные отделения РАН, которые давно уже научились работать в условиях максимальной самостоятельности.

Как я понял, на плечи академиков-секретарей ляжет серьезная ноша. Они - и научные лидеры, они же - и топ-менеджеры?

А другого варианта нет. Да и традиция у нас такая. Во все времена руководящие посты в академии занимали крупные ученые. Вспомните хотя бы бывших президентов - Вавилова, Несмеянова, Келдыша, Александрова и других. Работа руководителей в академии - гигантский, тяжелейший труд. Кандидаты в академики-секретари должны быть к этому готовы.

Продолжая разговор о целях реорганизации, не могу не поинтересоваться вашим мнением по поводу дублирования или параллелизма исследований. Намерены искоренять?

Конечно, намерены. Но с пониманием всей деликатности вопроса. Сам факт того, что в разных лабораториях разных институтов занимаются одной темой, еще ни о чем не говорит. Могу перечислить целый ряд проблем, над которыми дружно бьются тысячи ученых во всем мире. И это - нормально. Но при условии, что проблема действительно того стоит, а научный уровень исследователей соответствует уровню задач. Тут крайне важно не ошибиться в оценках. На мой взгляд, в укрупненных отделениях риск "промахнуться" будет ниже. Сейчас в родственных по сути институтах работают порой абсолютно автономно, плохо зная, чем заняты коллеги. Необходима координация, а в некоторых случаях - объединение усилий. Ключевыми фигурами здесь опять же должны стать академики-секретари, руководители секций и бюро отделений. Президиум РАН, со своей стороны, обязан им всемерно помогать - и советом, и рублем. Создавать нормальные условия для работы.

Допустим, руководство отделения считает какую-то тему сверхважной. На что оно может рассчитывать, кроме "базовых" средств и собственного невеликого резерва?

В прошлом году мы впервые ввели новую для РАН форму дополнительного финансирования. Определили два десятка так называемых критических фундаментальных программ, на каждую из которых выделяется по 20-25 миллионов рублей. В совокупности это примерно восемь процентов нашего бюджета. В список "привилегированных" попали проблемы из самых разных областей науки. Тут и физика элементарных частиц, и математическое моделирование, и стволовые клетки... Объединяют их несомненная актуальность и гарантированный высочайший класс исследователей.

Утвержденный перечень - не догма. Он может и должен со временем меняться. Вот вам реальная возможность солидной прибавки к базовому финансированию упомянутой сверхважной темы.

А знаете, Геннадий Андреевич, какое любопытное высказывание мне довелось недавно услышать? Дословно не вспомню, но суть передам. Больше всех, оказывается, от реорганизации пострадают вице-президенты.

В каком смысле "пострадают"?

Речь шла о децентрализации управления академией. Если хотите - о перемене власти. Многие полномочия "профильных" вице-президентов действительно передаются в отделения. Разве не так?

Так. Только "власть" вице-президентов - не более чем миф. Да и понятие "профильные вице-президенты" не существует с ноября прошлого года. Сейчас вице-президенты имеют функциональные обязанности: финансы, инновации, кадровая политика, международная деятельность и так далее. Функции бывших "профильных" вице-президентов переходят к академикам-секретарям.

Напоследок вопрос "не по теме". Время от времени в прессе мелькают однотипные публикации с привычной уже критикой РАН. Что об этом думаете? Заслужили?

Не хочу оправдываться. Честно сказать - надоело. Вы правильно заметили, что многие статьи очень похожи друг на друга. Претензии все те же: живем, мол, за счет аренды. Мы подсчитали. В целом по академии сдается менее трех процентов площадей, или 0,15 процента всех федеральных площадей. Эти три процента дают 15 процентов всех денег, получаемых от аренды всеми государственными организациями России вместе взятыми. В бюджете РАН доходы от аренды составляют восемь процентов, Идут они в основном на покупку оборудования и коммунальные расходы.

Другие обвинения тоже традиционны. Имущества у РАН, видите ли, слишком много. Наверное, кому-то очень хочется это имущество у академии отнять и поделить, как уже поделили многие сотни бывших отраслевых институтов. Если это случится, то академическая наука погибнет. Но я уверен: не случится. Мы многие годы боролись за сохранение академии и будем бороться, сколько потребуется.

Газета "Поиск", N 16, 2002 г.