К 45-летию пуска синхрофазотрона

Запуск 17 апреля 1957 года крупнейшего в то время в мире ускорителя протонов на энергию 10 ГэВ продемонстрировал высочайший потенциал науки и техники, сосредоточенный в только что организованном Объединенном институте ядерных исследований. Сложнейшие задачи, связанные с созданием такой уникальной установки, были успешно решены в первую очередь благодаря таланту, знаниям м самоотверженности ученых и специалистов, участвовавших в создании и запуске этой огромной машины.

28 апреля исполняется 90 лет со дня рождения выдающегося инженера, одного из "отцов" синхрофазотрона, профессора, доктора технических наук Л.П.Зиновьева.

Рано начав самостоятельную рабочую жизнь, а затем получив перед Великой Отечественной войной высшее образование в Московском энергетическом институте, Л.П.Зиновьев прошел всю войну - принимал участие в боях под Ленинградом и закончил свой военный путь в Берлине. В послевоенные годы он становится одним из создателей нового направления экспериментальной физики, основой которого стал знаменитый принцип автофазировки В.И.Векслера - техники ускорителей заряженных частиц на большие энергии. Работая в ФИАН, Леонид Петрович руководит работой по созданию модели синхрофазотрона. В начале 50-х годов он переезжает в Дубну и до своего уход на пенсию в 1988 году возглавляет отдел Синхрофазотрона.

За работу по созданию синхрофазотрона в соавторстве с другими выдающимися учеными и инженерами СССР Л.П.Зиновьев был удостоен высшей в то время государственной награды - Ленинской премии.

В том, что на протяжении многих лет синхрофазотрон оставался уникальной физической установкой, исключительно велика заслуга Л.П.Зиновьева. Под его руководством и при непосредственном участии непрерывно развивался инжекционный комплекс ускорителя, создавались источники высокозарядных ионов, расширивших набор ускоряемых частиц, вводились в действие эффективные системы вывода пучков из синхрофазотрона. Все это способствовало становлению нового научного направления - релятивистской ядерной физике.

Под руководством Л.П.Зиновьева выросли высококвалифицированные научные и инженерные кадры, решившие многие сложные задачи по созданию и запуску в ЛВЭ нуклотрона - сверхпроводящего ускорителя релятивистских ядер.

Лаборатория высоких энергий планирует отметить 45-летие запуска синхрофазотрона проведением 26 апреля научного семинара.

Семинар, посвященный 90-летию со дня рождения Л.П.Зиновьева, и открытие в его честь памятной мемориальной доски, состоятся 15 мая.

Дирекция ЛВЭ

Из воспоминаний ветеранов ЛВЭ

Как только "задышал" ускоритель, наша группа начала первые эксперименты с ядерными фотоэмульсиями. Это было в марте 1957 года. Поначалу условия были крайне примитивными: эмульсии на стеклянной подложке, не мудрствуя лукаво, мы заворачивали в плотную черную бумагу, вакуумщики укрепляли этот пакет на штоке для внутренней мишени ускорителя и вводили детектор на определенный радиус на некотором отдалении от орбиты ускоренного пучка. Для измерения низкой интенсивности пучка технические средства не были предусмотрены, а она составляла в тот момент 105 - 106 протонов в импульсе. При первом же облучении встал вопрос - какую интенсивность дать, сколько импульсов пучка? Выбора не было, дали три импульса, не надеясь на то, что выйдет что-нибудь путное: на эмульсиях могло ничего не оказаться, а могли быть и протоны после бетатронного режима, то есть медленные.

По дороге из корпуса синхрофазотрона мне встретился Владимир Иосифович: "Как дела?" - "Да вот облучили эмульсии, но вряд ли что-нибудь получилось". Буквально бегом отправилась к химикам - Н.А.Лониной, А.К.Поповой и их помощникам. Здесь уже все было готово к обработке. Развернули эмульсии и ужаснулись: после пребывания в вакууме они почти полностью отделились от стеклянной подложки, которая превратилось в слоеное "пирожное", были видны только жалкие островки неповрежденной эмульсии - слезы, одним словом.

Понадобилось три часа томительного ожидания, в течение которых тонкие (50-микронные) пластинки были проявлены, спешно подсушены под вентилятором и помещены под микроскоп. Каково же было удивление и восхищение, когда перед нашими взорами предстало чарующее зрелище: параллельный пучок релятивистских частиц, а среди них "звезды", "звезды"...

Владимир Иосифович тут же примчался смотреть: ведь это было первое зримое свидетельство работы его любимого детища. Кусочки эмульсии были так малы, что разделить их для обследования несколькими просмотрщиками не было никакой возможности. В результате было решено: днем их обрабатывают лаборанты, а ночью, завладев единственным крошечным кусочком эмульсии, - мы с китаянкой Ван-Шуфень. Незадолго до этого она прибыла к нам в группу.

Многотрудная обработка эмульсий подошла к концу. К великому сожалению, когда публикация была практически готова, Владимир Иосифович выразил сомнение в том, что на эмульсии попали протоны только одной энергии и не попали более медленные. Было опасение, что в процессе ускорения они могли "цеплять" эмульсии. Как это ни было огорчительно, публикацию пришлось отложить, чтобы поставить опыт в более чистых условиях.

Под руководством В.А.Свиридова и В.А.Никитина была создана плунжирующая (выстреливающая) мишень, выводящая фотоэмульсии на нужный радиус ускорителя только к концу цикла ускорения. Это исключало попадание на них протонов более низких энергий. Облучение на новом методическом уровне привело к первой публикации с результатом эксперимента на синхрофазотроне ОИЯИ. В первых работах исследовались общие характеристики взаимодействий быстрых протонов с ядрами, которые входят в состав эмульсий: количество заряженных частиц различных энергий, их угловые распределения и т.д. Статья вышла в 1958 году в журнале "Атомная энергия".

На 19 часов 16 апреля 1957 года нам было назначено время для облучения ядерных фотоэмульсий на энергии 8,35 ГэВ (в то время ускоритель еще не достиг проектной энергии). Мы с Ван-Шуфень принесли жбан с фотоэмульсиями в зал ускорителя и стали ждать. Подошло время устанавливать его на кольце синхрофазотрона, а диспетчер молчит. Проходит еще час, потом другой. Из зала управления ни звука... Вдруг около 22 часов мы видим В.И.Векслера, буквально вылезающего из-под магнита, за ним "свита" из нескольких человек, среди них В.П.Джелепов, Л.П.Зиновьев, К.П.Мызников, В.А.Петухов...

В.И.Векслер дает команду начинать. Мызников связывается по телефону с диспетчером на главном пульте управления ускорителем в соседнем корпусе и как-то буднично говорит: "Ну, начинаем". Он задает "пачку", а в зале электроники настраивают пучок, с каждым импульсом повышая его энергию: 3, 3.2, ..., 9, 9.1, ..., 9.8, 9.9 ГэВ. В этот момент раздается глухой удар, сработали ВАБы - вакуумная блокировка камеры ускорителя. Это означало, что на одном из участков камеры по какой-то причине нарушился вакуум. Мызников посмотрел на график и, облегченно вздохнув, произнес: "10 ГэВ, Владимир Иосифович!". Все вокруг, напряженно наблюдавшие за историческим событием, очнулись. Откуда-то появилось шампанское, традиционные в торжественных случаях конфеты "мишки". Все чокались и поздравляли друг друга. СОБЫТИЕ произошло в 23 часа 40 минут 16 апреля 1957 года. Мы стали звонить коллегам домой, поднимая их из постели и поздравляя.

Облучить эмульсии в тот день нам так и не удалось.

Для подготовки экспериментов катастрофически не хватало рабочих рук. И тогда наши ребята Виктор Свиридов и Володя Никитин договорились с Леней Струновым помогать друг другу. Группе Струнова срочно нужно было подготовить пи-мезонный канал и выложить для него свинцовую защиту в измерительном павильоне. Однажды, надев на себя старые рваные халаты и рукавицы, все они отправились в корпус синхрофазотрона и залезли в амбразуру канала для укладки свинцовых кирпичей и блоков. В десятке шагов от них я занималась какими-то делами.

Прошло уже много часов, и друзья, мягко говоря, немного устали. Кругом никого кроме нас нет. И вдруг вижу: подходит Владимир Иосифович Векслер, что-то показывает и поясняет очень пожилому человеку, и этот человек - не кто иной, как сам знаменитый Нильс Бор! Я смотрела на эту пару во все глаза и не могла поверить, что это правда. А ребят не видно - они зарылись в своем свинце! Кидаюсь к амбразуре и кричу: "Ребята, вылезайте, здесь Бор ходит!". Наверное, от усталости и неожиданности они сначала ничего не поняли и не среагировали. Виктор даже сказал что-то вроде того, что, мол, много тут всяких боров ходит (тогда на синхрофазотрон толпами ходили делегации), но, в конце концов, после моих уговоров, чумазые и ободранные, они вылезли на свет пред очи знаменитостей. Владимир Иосифович представил их Бору, и ребятам пришлось обтирать свои руки о грязные халаты.

Бор посетил Дубну в 1961 году. Он сказал, что создание синхрофазотрона было актом огромного мужества со стороны Векслера.

М. Г. Шафранова

В те далекие времена, когда синхрофазотрон еще создавался, в самом начале "оттепели" комсомольская молодежь научно-экспериментального отдела стала выпускать ершистую и смелую по тем временам стенную газету, которую назвали "Не будем ссориться". В состав редакции вошли Валентин Гришин, Миша Шафранов, Юра Зернин и Рустем Асанов. По-видимому, молодых ученых вдохновил прецедент в МГУ, когда по требованию студентов сменили декана физического факультета. В левом верхнем углу первого номера газеты была изображена черная ворона, сидящая на кресте.

Разразился скандал, газету сняли, партийные власти не поняли юмора и сочли газету безыдейной, тем более что в ней отсутствовал стандартный по тем временам лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Стали искать другие идеологические ошибки. Сочли, что редакцией принижена роль партийной организации, так как было указано, что газета - орган общественных организаций. Пришлось с помощью "Большой советской энциклопедии" доказывать, что партийная организация - тоже общественная. Кажется, газету возили даже в Кимры, где находилась тогда головная партийная организация. Требовали изрядно наказать редакцию и авторов, раздавались голоса: уволить, если не понимают. Газета прекратила свое существование.

Только благодаря активному вмешательству Владимира Иосифовича Векслера и Ивана Васильевича Чувило скандал был замят. Неуемные физики не успокоились и через некоторое время стали выпускать другую газету. Юра Зернин придумал хитрый ход, и ее назвали "По каменистым тропам" (дескать, это из Маркса "В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достичь ее сияющих вершин, кто без устали карабкается по ее каменистым тропам").

М. Д. Шафранов, М. Г. Шафранова