Ветераны нашего Института

Завтра в Дубне состоится творческий вечер, посвященный 15-летию самодеятельного театра "Фонограф" и 75-летию его организатора Всеволода Александровича Русакова. В настоящее время "Фонограф" готовит представление к 45-летию основания Института, а многим до сих пор памятны его выступления, приуроченные к празднованию Дня науки. В канун вышеупомянутого творческого вечера Всеволод Александрович - давний друг и автор нашей газеты пришел в редакцию и вспомнил некоторые фрагменты своей биографии.

Я родился и вырос в Нижнем Новгороде, на берегу широкой русской реки Волги. Дом наш стоял на Успенском съезде, рядом с домом деда Горького Каширина, за забором развевались крашеные полотна (дед имел красильню). У моего деда была кузница, он ковал лошадей. На пригорке стояла церковь Успения, мне запомнился мелодичный звон ее колоколов. Мать и отец работали в драматическом театре под руководством корифеев русской сцены. Некоторое время спустя мои родители получили квартиру, которая оказалась рядом с домом деда Н.Н.Боголюбова. С его сестрой Ольгой Николаевной моя мать училась в гимназии. Детство мое прошло за кулисами драматического театра.

В 35-м году мать, отец и моя няня переехали со всем скарбом на теплоходе "Комсомолец" вниз по Волге в Саратов, где продолжилась их театральная карьера. Там мы сменили три квартиры. В одной я близко познакомился с будущим народным артистом Кириллом Лавровым (мы были ровесники) и его мамой, в другой стал свидетелем ареста в 37-м году известного литератора Тверского, а в третьей, расположенной во дворе саратовской консерватории, приобщился к классической музыке. Такое приобщение не прошло без следа - по зову души я десять лет учился в музыкальной школе по классу виолончели. И все же душа моя больше тяготела к технике, и после 9-го класса школы я поступил в Саратовский авиационный техникум и с третьего курса перевелся в МАИ. Свою трудовую биографию начал в 1941 году электромонтером в театре города Балашова под Саратовом.

В Москве была голодная военная пора. Учиться было трудновато. В это время в стране решалась "атомная проблема", и начался набор студентов в только что организованный МИФИ. Отбирали "самых надежных", и я попал в это число. В новом институте я сразу приобщился к организации и становлению ДОСААФ, мне очень нравились винтовки, мотоциклы, машины, и я получал от этого удовольствие. А в конце учебы в МИФИ судьба подарила встречи с такими выдающимися физиками, как Арцимович, Кикоин, Лейпунский, Хайкин и другие.

В Москве мне снова крупно повезло - я познакомился с семьей выдающихся музыкантов Натальи Дмитриевны Шпиллер и Святослава Николаевича Кнушевицкого. Их дом был центром притяжения для многих замечательных людей разных профессий, влюбленных в музыку. Во всем мире знали замечательное трио Кнушевицкий - Ойстрах - Оборин. Общение с этими людьми приобщило меня к атмосфере высокой интеллектуальной культуры.

Окончив МИФИ, я снова вернулся на Волгу, теперь уже на верхнюю, распределившись в "хозяйство Мещерякова". Здесь я увидел людей, которые строили ускоритель, создавали Дубну. Это был 1951 год. Больше всего запомнились начальник стройки А.П.Лепилов, научный руководитель первого научного центра на Волге М.Г.Мещеряков, главный инженер А.Д.Честной. Последний отличался своеобразным стилем общения - для его лексики были характерны ненормативные слова и выражения, чего он сам, похоже, не замечал. Но это были как бы общепринятые элементы руководства, иначе дело не шло.

В лаборатории я начал работать под руководством М.С.Козодаева над проблемой создания детекторов, регистрирующих заряженные частицы. Таким регистратором оказалась камера Вильсона в магнитном поле, и вместе со мной над этой проблемой работали В.Т.Осипенков, А.И.Филиппов, М.П.Баландин и Н.И.Петров. В результате нашей деятельности был создан практически первый трековый прибор, с помощью которого был поставлен эксперимент по взаимодействию пи-мезонов с бериллием.

После окончания этого цикла работ наша установка по предложению Э.О.Оконова была перебазирована в ЛВЭ. Здесь на пучках синхрофазотрона был выполнен уникальный эксперимент по исследованию долгоживущих ка-ноль-мезонов, в связи с чем мы получили поздравительную телеграмму от известного американского физика Ледермана, которого мы опередили. Результаты выполненных работ как приоритетные были зафиксированы в "Таблицах Розенфельда".

Следующим этапом стало участие в сооружении многоцелевой установки с камерой "Людмила" (в ЛВЭ я перешел по приглашению И.В.Чувило и Н.М.Вирясова). В памяти о том времени - хороший контакт с такими замечательными людьми, выдающимися учеными, высококвалифицированными специалистами, как В.И.Векслер, Н.И.Павлов, А.Г.Зельдович и его супруга Надежда Кирилловна, Е.Я.Дьячков. Особую роль в создании этой установки сыграл инженер КБ Владимир Тимофеевич Толмачев, которого, к сожалению, уже нет среди нас... Он вместе с А.Н.Хреновым организовал весь процесс работы камеры таким образом, что физики получили хорошую возможность на ней работать, а обслуживающий персонал не замечал, что "сидит" на двух кубах жидкого водорода.

Пуск "Людмилы" в Протвино вызвал широкий резонанс не только в научном мире. На первой странице "Правды" был опубликован репортаж, в котором это событие сравнивалось со стартами больших космических кораблей. А фотографии этого творения рук человеческих сделал замечательный советский фоторепортер Устинов...

...В какой-то момент общественной жизни нашего Института возникла потребность в шуточном сценическом отражении некоторых ее примечательных особенностей. Тогда и был организован театр-студия "Фонограф", в исполнении которого зазвучали арии, монологи, сценки, оставшиеся сегодня и в памяти зрителей и для истории на магнитных пленках. Ядро театра составили физики и инженеры А.Володько, М.Брусин, А.Сеннер, С.Сазонов, Ю.Полубояринов, режиссер А.Вешняков и многие другие. Во всем нам помогала директор ДК "Мир" Б.Т.Бикбова. Без выступлений "Фонографа" не обходился ни один День науки. Надеюсь на то, что возрожденный "Фонограф" подарит своим зрителям немало приятных минут в день 45-летия Института.