Спешил делать добро

На проведенном недавно Лабораторией нейтронной физики международном семинаре “40 лет первому пульсирующему реактору ИБР” не раз звучали слова доброй памяти об основателе и первом директоре лаборатории Илье Михайловиче Франке, о созданной им в лаборатории удивительной атмосфере интеллигентности, доброжелательности и демократии, имевшей такое же важное значение для достижения научного результата, как и научно-технические “слагаемые успеха”.

22 июня исполнилось 10 лет со дня смерти Ильи Михайловича. Сегодня, вспоминая его, мы обращаемся к мемориальному сборнику, выпущенному к 90-летию ученого в Издательском отделе ОИЯИ, в который вошли избранные статьи Ильи Михайловича, воспоминания о нем учеников, друзей и коллег. В предисловии к сборнику профессор В. Л. Аксенов отмечает: “Практически всю работу по подготовке книги к печати провела А. С. Гиршева. Особенно ценным являются материалы ее бесед с И. М. Франков, большей частью опубликованных в газете ОИЯИ “Дубна: наука, содружество, прогресс”, редактором которой Анна Соломоновна работала многие годы”. Сегодня мы публикуем (в сокращении) заключительную статью сборника.

Этот сборник стал для меня, волею судьбы, последней журналистской работой, связывающей с Дубной, с Лабораторией нейтронной физики ОИЯИ.

Дубна вошла в мою жизнь 30 лет назад, когда она еще служила центром притяжения не только для физиков, но и для журналистов. Помню, какое волнение и даже страх вызывали у меня первые встречи, первые интервью с известными учеными – “живыми классиками”, отчеты о международных конференциях, мой первый репортаж о пуске реактора ИБР-2, одобренный “самим Франком”... С Ильей Михайловичем сложились отношения особые. Испытывая нелюбовь к саморекламе, околонаучной шумихе, он не очень-то жаловал журналистов из центральных изданий, которые приезжали в Дубну всего на день, а то и на пару часов за очередным “открытием”, в погоне за сенсациями... Однако к институтской газете Илья Михайлович относился с большим доверием, и считал, что с ее страниц он всегда может продолжать беседы о науке и жизни не только со своими сотрудниками, но и с коллегами из других лабораторий и даже с дубненцами, далекими от научных проблем. Особенно он ценил эту возможность в последние годы жизни, когда подводил итоги прожитого, делился раздумьями о самом главном...

Каждая статья Ильи Михайловича в нашей газете становилась событием еще и потому, что чаще всего он предпочитал приносить в редакцию свою рукопись сам, а не передавать через курьера или секретаря гладкий машинописный текст. Иногда работать над подготовкой статей к печати приходилось у него дома, в скромной квартире на Инженерной улице. Остается только сожалеть, что не пришло тогда в голову, возвращаясь в редакцию, сразу записывать по памяти все, что рассказывал Илья Михайлович, - магнитофоны и диктофоны он категорически не признавал... И поэтому я очень благодарна людям, которые помогли подготовить этот сборник, в нем одинаково важны и страницы об огромном вкладе Ильи Михайловича в науку, и воспоминания о простых житейских эпизодах.

Его образу жизни, его мыслям были очень созвучны слова Эренбурга о том, что в век научно-технической революции, искусственных спутников Земли нельзя забывать о спутниках человеческой души. К природе, книгам, музыке – ко всему, что действительно обогащает жизнь, у него было особое благоговейное отношение. За окном его кабинета (и дома, и на работе) всегда могли найти обед птицы. Память ученого хранила строки стихов многих поэтов. Помню, он любил повторять строки Бориса Пастернака: “быть знаменитым некрасиво. Не это подымает ввысь...”

Он всю жизнь считал себя учеником – учеником Сергея Ивановича Вавилова, называя этого выдающегося ученого чаще всего не по имени-отчеству, а “мой Учитель”. Илья Михайлович всегда чувствовал себя перед ним в долгу – и последнее, что он успел, - сдать в печать сборник, приуроченный к 100-летию со дня рождения С. И. Вавилова. Хочется верить, что еще увидят свет дневники самого Ильи Михайловича, которые он вел до конца жизнь, его обширная переписка, - в них так много важного, интересного, современного.

...Каждый раз, когда по многолетней привычке я спешу знакомой дорогой в Лабораторию нейтронной физики, невольно замедляю шаг невдалеке от входа, где 20 лет назад произошло памятное событие: ветераны “нейтронки” заложили тогда здесь аллею, и первое дерево было посажено руками первого директора ЛНФ. Сегодня это, пожалуй, самый лучший ему памятник. С мыслями о тех, для кого важнее всего в жизни был неуклонный поиск научной истины и стремление к чистоте научных результатов, я завершаю эту книгу.