И.Б. Иссинский
В упряжке ЛВЭ
(Продолжение. Начало в №11, 12, 14, 16)
У большинства физиков идея не встретила поддержки, поскольку в то время все они работали на вторичных частицах, поступавших на экспериментальные установки от мишеней, установленных внутри камеры ускорителя. Они, видимо, опасались, что работы по реконструкции синхрофазотрона им помешают. На одном из директорских совещаний при обсуждении вопроса о монтаже на ускорителе уже подготовленной системы вывода чаша весов клонилась не в нашу пользу. Никто меня не поддерживал. Мои аргументы в пользу того, что проделана огромная работа и люди настроились на ее завершение, что мы займем лишь период летних отпусков и такая работа могла бы стать хорошим пунктом соцобязательств и т. п., понимания не находили. Но тут выступил И. А. Савин, сказав, что, если уж энтузиасты хотят - надо дать им такую возможность. И, в конце концов, нам ее дали. А дальше все пошло, как и ожидалось: эксперименты, полностью подтвердившие расчеты по резонансной раскачке и забросу пучка в отклоняющий магнит, а затем его вывод после первого же включения 24 мая 1972 года. Длительность вывода пучка в цикле ускорения составляла 0,5 секунды (откуда и название «медленный» вывод), что вполне удовлетворяло запросы физиков, использующих счетную методику. Коэффициент вывода составил около 90 процентов, что было на уровне самых современных ускорителей, а для слабофокусирующих это был рекорд. Основные работы были выполнены менее чем за два года и мы объясняли это тем, что интерес к выводу пучка был в то время невелик и нам, что называется, не мешали работать...
Пучок стучался в стену первого корпуса, и руководству лаборатории удалось убедить институтское начальство, что под эксперименты на выведенном пучке нужно здание, и оно было сооружено в сравнительно короткий срок. Потом пучок был выведен и по второму направлению, где уже существовал экспериментальный зал. Для экспериментов на расположенных здесь пузырьковых камерах была разработана модификация, позволяющая выводить пучок за время менее одной миллисекунды.
Физики не шутя работали на выведенных пучках, а ускорительщики продолжали серьезно разрабатывать новые проекты. Уже нельзя было останавливаться на синхрофазотроне, и с каждым годом все больше времени надо было отдавать поиску, чтобы базовый комплекс лаборатории продолжал развиваться. Возникли новые веяния по использованию сверхпроводимости в ускорительной технике. Однажды к нам приехала группа специалистов из Ленинграда для решения вопросов, связанных с дальнейшим развитием синхрофазотрона. Шли по кольцевому подвалу здания ускорителя, обсуждая последние новости, связанные с разработкой сверхпроводящих магнитов на большие поля. И тут возникла идея установить в подвале сверхпроводящий ускоритель, который в будущем заменил бы синхрофазотрон.
Предложение с большим интересом было встречено научно-инженерной общественностью лаборатории и сразу поддержано А. М. Балдиным. Варианты и пути технических решений создания «Нуклотрона», так был назван сверхпроводящий синхротрон, предназначенный для ускорения ядер, вызвали в лаборатории большие дискуссии. Наша команда, занимавшаяся концептуальными аспектами комплекса, расчетами и определением проектных параметров ускорителя (магнитной структуры, энергии, интенсивности, динамических характеристик, систем ввода и вывода пучка и т. п.), а также разработкой технических заданий, стояла на позициях использования сверхпроводящих магнитов с полем 4-5 тесла. В 1973-74 годах были разработаны и опубликованы первый, а затем второй варианты нуклотрона на энергию ядер 16 ГэВ на нуклон. Большое участие в подготовке этих предложений приняли разработчики из НИИЭФА и МРТИ. Поскольку комплекс сверхпроводящего ускорителя с такими высокими магнитными полями был задуман как первый в странах-участницах, помимо всего прочего, можно было рассчитывать на поддержку в его создании со стороны других заинтересованных организаций, таких как НИИЭФА, МРТИ, ИФВЭ, ЭТИ САН (ЧССР) и, безусловно, Управления Государственного комитета по атомной энергии СССР, которое курировало и финансировало работы по ускорителям. Его в то время возглавлял известный специалист по ускорителям профессор А. А. Васильев (до того работавший в МРТИ), соавтор первой публикации по нуклотрону, большой энтузиаст создания и применения «высокотесловых» магнитов. В этом варианте предлагалось также за время разработки и моделирования сверхпроводящего кольца соорудить относительно простой теплый промежуточный синхротрон (так называемый бустер) на энергию несколько сот МэВ на нуклон, который позволил бы более чем в сто раз поднять интенсивность пучков в главном кольце. С целью снижения стоимости проекта было предложено использовать изготовляемые в НИИЭФА стандартные магнитные линзы, которые удалось удачно вписать в структуру бустера. Бустер должен был располагаться в помещении, примыкающем к основному зданию ускорительного комплекса, и его планировалось применить на какое-то время также и для повышения интенсивности пучков синхрофазотрона, в частности, поляризованных дейтронов.
Но, как всегда, в науке появляются разные течения и позиции, и на этот раз мы потерпели поражение – наши предложения не прошли. Руководством было признано более целесообразным сооружать ускоритель из сверхпроводящих магнитов с полем, формируемым железом, т. е. на 1,9-2 тесла, что давало энергию ядер 6 ГэВ на нуклон, а вместо теплого быстро-цикличного бустера на большую интенсивность был построен «низкотесловый» «Сверхпроводящий инжектор нуклотрона» - СПИН. К сожалению, несмотря на большие затраченные деньги, он так и не заработал, и его не удалось использовать ни для нуклотрона, ни для синхрофазотрона.
(Окончание следует)