Беседы с учеными

26 апреля исполнилось 70 лет главному научному сотруднику Лаборатории теоретической физики профессору Б. М. Барбашову. О выборе профессии, учителях, науке и жизни, идеалах и принципах беседовала с ученым накануне юбилея Надежда Кавалерова.

- Поскольку юбилей – это событие личной жизни, то при таком исключительном обстоятельстве мне будет позволительно рассказать о себе не как в статье, публикуемой в научном журнале, где в законченном и приглаженном виде, маскируя все следы своих усилий и неудач, мы пишем о конечном результате своей работы, а отвечать на ваши вопросы с чисто субъективной точки зрения...

Активный интерес к физике у меня возник довольно поздно, где-то при окончании средней школы, а до этого меня больше интересовала математика, и не только в размере школьной программы. Математика и геометрия, в частности, захватили меня тем, как путем чистого размышления на основе принятых аксиом можно получить достоверные сведения о, казалось бы, неочевидных фактах, например, о пересечении трех высот любого треугольника в одной точке. Вообще, представлялось удивительным, как человек оказался способным достичь такой степени надежности и ясности в отвлеченном мышлении, какие нам впервые показали древние греки в геометрии.

Интерес же к физике возникал по мере того, как я начинал понимать, что языком физических законов и их применения для объяснения тех или иных явлений служит математика. И я, в конце концов, осознал, что она не является абстрактной наукой и плодом «чистого разума» наподобие теории шахматной игры, а имеет непосредственное отношение к действительности и что без нее нельзя обойтись при изучении физической природы вещей. Отсюда и появилось желание заниматься теоретической физикой, в которой математика как бы обретает свою плоть. Так я стал физиком.

На последнем курсе МГУ я выполнял свою дипломную работу у профессора Д. И. Блохинцева, который в то время руководил Физико-энергетическим институтом в Обнинске. Тема предложенной мне дипломной работы была из области проблем квантовой теории поля, которой тогда в ФЭИ никто не занимался, так как институт проектировал и создавал первую в мире атомную станцию, и научные исследования велись только по проблемам ядерной физики. После окончания МГУ Дмитрий Иванович рекомендовал мне продолжать исследования в выбранном направлении, и я уже прошел собеседование с академиком И. Е. Таммом с целью поступления в аспирантуру ФИАН, однако, отдел кадров Средмаша (так тогда называлось Министерство атомной промышленности) решил за меня мою судьбу иначе. Так я оказался в Дубне в Институте ядерных исследований, руководимом профессором М. Г. Мещеряковым. Что произошло дальше – всем хорошо известно: в 1956 году при организации ОИЯИ Д. И. Блохинцев был назначен его первым директором, и с я с тех пор и до самой кончины Дмитрия Ивановича работал в руководимом им секторе Лаборатории теоретической физики, сменив потом его в этой должности как старший по возрасту из его учеников в ЛТФ.

Работая в Дубне с 1954 года, я стал свидетелем, а отчасти и участником, научных достижений нашего Института, обретения им международного признания как одного из ведущих центров по ядерной физике и физике элементарных частиц. Все это утвердило меня во мнении, что «не боги горшки обжигают», а преданность науке и беззаветное служение ей позволяют талантливым исследователям достигать больших результатов. Конечно, вклад в мировую науку таких корифеев, как академики Н. Н. Боголюбов, В. И. Векслер, И. М. Франк, член-корреспондент АН Д. И. Блохинцев и других, работавших в нашем Институте, является, несомненно, определяющим.

Если говорить о будущем науки, то, несмотря на политическую и экономическую смуту, в которую ввергнута наша страна волей безответственных людей, несмотря на резкое сокращение финансовой поддержки научных учреждений, все-таки я уверен - научные исследования будут продолжаться, хотя и не в том объеме, как это было в СССР. В качестве шутки, которая подтверждает мою уверенность, приведу так называемый закон 20/80, по которому, например, 20 процентов из людей, пьющих пиво, выпивает 80 процентов всего пива. Точно такое же соотношение усилий или действий наблюдается в других областях человеческой деятельности, в том числе и в науке. Поэтому, если сохранятся эти 20 процентов активно работающих научных сотрудников и их ряды будут пополняться научной молодежью, то, в согласии с этим законом, они-то и будут выдавать 80 процентов научной продукции. Хотя это и меньше, чем было, но все-таки определит движение вперед, а там, смотришь, изменится отношение общества и государства к научным учреждениям.

Говорят, я произвожу впечатление уравновешенного и сдержанного человека. Однако, должен сказать, эта сдержанность у меня не проявляется при обсуждении чисто научных проблем, например, на наших семинарах. В качестве лирического отступления приведу стихи Ф. Тютчева Silentium, которые в каком-то смысле созвучны мне:

Что касается политических страстей, охвативших наше общество в последнее десятилетие, то они меня, конечно, тоже захватывают, хотя политиком себя никогда не считал. По этому поводу хочу все-таки кое-что сказать относительно своих ощущений происходящего, тем более, что с детства интересовался историей, стремился разобраться в том, что происходит со страной и обществом, придумывал исключительно для личного пользования теории применительно к моменту. В наше же время так называемая демократизация вызвала к жизни небывалый политический дилетантизм, когда чуть ли не каждому кажется, будто он знает, что и как надо делать в обустройстве общества. Происходящее сейчас вокруг меня и во мне самом я бы определил как осуществление философского закона - отрицание отрицания. Что я под этим подразумеваю? Ну, например, отношение к религии на протяжении двух поколений в нашей стране изменялось дважды, и оба раза - в противоположных направлениях. Или отношение к частной собственности – оно тоже дважды диаметрально менялось за этот период, а возьмите отношение общества к интеллектуальному труду за то же время...

В свое время К. Маркс сказал, что человечество легко расстается со своим прошлым, мы же воспринимаем происходящее в злобе и раздражении. В таком состоянии, мне кажется, важно найти ответ на вопрос: с чем мы должны действительно расстаться и главное – во имя чего?

Теперь о принципах. В наше время, мне кажется, большинство людей следуют скорее своим инстинктам, чем принципам. Я же всегда стремился отстранять от себя положения и условия, при которых человек обречен как бы отрешиться от своей «свободы» и инициативы и следовать раз и навсегда принятым правилам. Оставить за собой возможность самостоятельно, без внешнего воздействия, думать и решать и есть, если хотите, мой принцип, или, лучше сказать, инстинкт самозащиты, который позволяет мне быть самим собой.

Слово - коллегам

Борис Михайлович Барбашов – один из «патриархов» Лаборатории теоретической физики. Он начал работать в ЛТФ с первого дня ее основания и прошел путь от младшего научного сотрудника до начальника сектора, а ныне – главный научный сотрудник, доктор физико-математических наук, профессор.

В секторе Д. И. Блохинцева он заслуженно пользовался большим научным авторитетом как первый ученик Дмитрия Ивановича, сочетавший высокие научные и моральные качества своего учителя с собственными чертами оригинального ученого и отзывчивого, доброжелательного человека.

После преждевременной кончины Дмитрия Ивановича в 1979 году Борис Михайлович возглавил и успешно руководил многие годы секторов, подготовив за это время целую плеяду молодых талантливых ученых, работающих в настоящее время в ЛТФ и других научных учреждениях. За это время особенно ярко проявились его недюжинные педагогические способности, помимо работы с молодыми учеными в ЛТФ он вел активную педагогическую деятельность в Тверском государственном университете.

За последние 10 – 15 лет из бывшего сектора Д. И. Блохинцева выделились как самостоятельные исследовательские группы еще 4 сектора, успешно ведущие в настоящее время исследования в наиболее актуальных областях квантовой теории поля и физики элементарных частиц. Этому в немалой степени способствовали конструктивное и доброжелательное отношение Бориса Михайловича к росту и становлению новых направлений в исследовательской работе, проводимой в его секторе, его широкий научный и жизненный кругозор, не оставляющий его равнодушным и к сложным социальным проблемам.

Эти замечательные человеческие качества снискали ему большой авторитет и уважение не только среди его коллег в ЛТФ, но и у многих сотрудников других лабораторий Института.

Многие годы Б. М. Барбашов возглавляет научно-технический совет ЛТФ и является членом НТС ОИЯИ. Помимо больших достижений в научно-производственной деятельности он и в повседневной жизни всегда оптимист и остроумный собеседник, общение с ним доставляет удовольствие как на работе, так и на отдыхе.

От всей души хочу пожелать юбиляру доброго здоровья, долгих лет активной творческий жизни и больших успехов на благо нашей науки.

М. ВОЛКОВ