Дмитрий Иванович Блохинцев.

Краткий очерк творческой деятельности в дубненский период жизни (1956-1979 гг.)

В Объединенный институт ядерных исследований Д. И. Блохинцев пришел известным ученым с мировым именем. Он – автор знаменитого учебника “основы квантовой механики” и монографии “Акустика неоднородной и движущейся среды”, автор проекта и руководитель первой в мире атомной электростанции, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной (1945 год) и Ленинской (1955 год) премий, награжден четырьмя орденами Ленина и другими правительственными наградами. В анкете, заполненной 16 ноября 1956 года, в графе “Научные труды” он пишет: “по физике, философии, естествознанию и технике”.

Что же было побудительным мотивом его перехода из Обнинска от своего детища – первой в мире атомной электростанции – в Дубну, где все было неизвестностью?

Он был мыслителем, физиком-теоретиком по призванию, и на созданной атомной электростанции круг теоретических проблем оказался для него слишком узким, тесным. Он понимал, что создание нового института в Дубне, института со статусом международного, потребует от него много сил. Но он также видел в своем переходе больше возможностей заниматься наукой. В “Автореферате работ”, написанном им к 70-летию со дня своего рождения (и, к сожалению, не опубликованном) он пишет о своем решении: “Несмотря на большую организационную работу, обусловленную необходимостью создавать новые формы и новый стиль работы, достойный международного института, появлялось все же больше возможностей посвятить себя работе над проблемами физики элементарных частиц. Я поставил в качестве условия моего перехода из Обнинска организацию в новом институте лаборатории теоретической физики, для участия в которой я пригласил Н. Н. Боголюбова, М. А. Маркова и ряд молодых теоретиков…”. Здесь мы еще не раз вернемся к этой работе Дмитрия Ивановича.

К сожалению, мне попадались в печатной форме заявления сотрудников ОИЯИ о том, что они, якобы, советовали Дмитрию Ивановичу пригласить академика Н. Н. Боголюбова не должность директора ЛТФ. Теперь мы видим, что решение пригласить Н. Н. Боголюбова в Дубну у Дмитрия Ивановича созрело задолго до этих советов и более того – оно было одним из условий его перехода из Обнинска.

Моя книга “Обыкновенные, странные, очарованные, прекрасные…” была издана Энергоатомиздатом в 1995 году. В главе 9 “Золотое десятилетие Дубны (1956 – 1966 гг.)” есть такие строки о Дмитрии Ивановиче: “…Эта удивительно яркая и притягательная личность как нельзя более подходила к должности первого директора. Он удачно сочетал в себе большого ученого, дипломата и политика. Он был доступен и демократичен. Его научные взгляды, его решения теоретических проблем часто соприкасались с философскими выводами, обобщениями. Он обладал большой свободой мысли и прививал свои методологические взгляды своим ученикам – Б. М. Барбашову, Г. В. Ефимову, А. В. Ефремову, которые сегодня возглавляют в Лаборатории теоретической физики ОИЯИ большие научные направления. После пионерских исследований М. Г. Мещерякова по выбиванию протонами ядер дейтронов из других, более тяжелых ядер Д. И. Блохинцев выдвинул идею существования флуктонов – совокупности нуклонов в ядре, не потерявшую своего значения на сегодняшнем кварковом уровне понимания строения ядра. Исключительно интересными были работы Д. И. Блохинцева по нелокальной теории поля, по вопросам причинности, квантовым ансамблям и проблемам интерпретации измерений в квантовой механике.

Организационная структура ОИЯИ, заложенная Д. И. Блохинцевым в период его пребывания на посту директора Института, мало изменилась до сих пор…”.

В книге, объем и содержание которой были ограничены договором, нельзя было написать больше о выдающейся личности физика ХХ века. Сейчас мне предоставляется возможность рассказать о Дмитрии Ивановиче больше, подробнее и точнее. Кстати, сразу несколько уточняющих строчек о происхождении идеи флуктонов. Она родилась в Обнинске, ранее экспериментов, проведенных в ОИЯИ в 1956 – 1957 гг. Г. А. Лексиным и М. Г. Мещеряковым. В своем труде “Автореферат работ” Дмитрий Иванович отмечает: “Еще в период работы в Обнинске (т. е. до 1956 г.) я предложил аспиранту МГУ В. Г. Неудачину произвести расчеты атомных ядер, базируясь на представлении о том, что они могут быть образованы временно возникающими внутри них “субядрами”… Соображения о существовании таких “субядер” привели меня к естественному объяснению странного явления выбивания из ядер сложных осколков…”, то есть к появлению идеи флуктонов, на что он указывает в своем “Автореферате”. Дальнейшая судьба идеи флуктонов довольно плотно изложена в статье Г. А. Лексина “Флуктон – становление и развитие понятия”, и я больше не буду к ней возвращаться.

На физический факультет Московского университета Дмитрий Иванович пришел по убеждению: “…Перед мною лежат бесчисленные рисунки и чертежи с датами, которые кажутся невероятными. Тем не менее, это факт: 1920-1921-1922… чертежи самолетов, кораблей, автомобилей… В это же время я делал модели самолетов… Но земная атмосфера показалась мне уже тесной… В 1925 г. я окончательно обращаюсь к ракетам…”. Он знакомится с работами К. Э. Циолковского, выписывает из-за границы работы В. Оберта и М. Фалира. Одолел основы дифференциального и интегрального исчисления. Ведет переписку с К. Э. Циолковским – в архиве можно найти копию отрывка письма Циолковского к Дмитрию Ивановичу, написанное в 1925 году – Блохинцеву было тогда 17 лет. Дмитрий Иванович вспоминает: “…Переписка с К. Э. Циолковским дала мне не только толчок к дальнейшему увлечению идеей космического полета, но и приобщила меня к его мировоззрению, в основе которого лежало преклонение перед красотой Вселенной и ее гармонией…”.

Занимаясь опытами по измерению тяги ракет, Дмитрий Иванович увидел недостаточность температуры, развиваемой при сгорании даже самых экзотических видов топлива. В своей рабочей тетради 23 апреля 1925 года он записал: “Самый основной вопрос, который остается для меня (вероятно и для других) открытым – это вопрос о взрывчатом веществе”. И тут я, - вспоминает Дмитрий Иванович, - обращаюсь к внутриатомной энергии (ядерной), делая примечание: “Но ведь мы еще не научились управлять ею”.

В то же время он посещал читальню БИНТ (Бюро иностранной науки и техники на Мясницкой), слушал лекции профессоров Ветчинкина, Рындина и других: “Мне удалось познакомиться с данными Резерфорда о расщеплении атомного ядра. Из газетных сообщений я узнал о намерениях П. Л. Капицы расщепить атом сильными магнитными полями. Это новые и поразительные данные заставили меня переориентироваться, и в 1926 году осенью я поступал не в Военно-воздушную академию, а на физический факультет Московского государственного университета. Физика, и особенно теоретическая физика, настолько увлекал меня сама по себе, что я надолго забыл о своих мечтах о космических полетах на Луну и Марс…”.