Отчет о командировке

ПРАЖСКИЕ ВСТРЕЧИ

По мере того как 17-е рабочее совещание "Симметрии и спин", собравшее в Праге очень сильное сообщество физиков-теоретиков и экспериментаторов, специалистов в области компьютинга и моделирования исследований, инженеров и конструкторов и даже одного журналиста, набирало свои обороты, леса и парки над Влтавой окрашивались в золотые и багровые тона, придавая древнему городу особое очарование. Драгоценное обрамление природы еще более ярко подчеркивало уникальное своеобразие роскошных дворцов и храмов, средневековых жилых домов, наделенных человеческими именами. В этом органическом единстве окружающего нас историко-культурного пространства одной из самых прекрасных столиц Европы и обсуждавшихся на совещании научных программ и проектов, нацеленных в ХХI век, и состояло, на мой взгляд, главное своеобразие совещания. Для меня же участие в совещании стало поводом для встреч с чешскими физиками на их родной почве, знакомства с физическими центрами и проблемами, которые в них решаются.

Карлов университет в Праге. Математико-физический факультет и Ядерный центр.

Есть разные карты Праги. Есть карты города для меломанов, есть карты для любителей истории и архитектуры, для театралов. Есть “Прага литературная”. Есть даже путеводитель для любителей пива, где пенистые кружки обозначают самые популярные питейные заведения… В газетном киоске математико-физического факультета Карлова университета, где проходило совещание, я увидел буклет, посвященные пражским памятникам науки и культуры. Многие века ореол университетского города помогает чешской столице оставаться вечно юной. Хотя… улицы и дома ее помнят Иоганна Кепплера и Тихо Брагия, Бернарда Бользано и Эрнста Маха, Кристиана Допплера и Альберта Эйнштейна. В один из рабочих дней специалисты по “симметриям и спинам” оторвались от своих “прозрачек” и дискуссий и отправились прямо от метро “Мустек” (“мостик” по-нашему) пешком на экскурсию в ректорат Карлова университета называемый многие века Каролинумом.

Думаю, что Каролинум произвел на участников совещания огромное впечатление, особенно на профессоров американских университетов. США страна молодая, а один из старейших университетов Европы - Карлов университет в Праге, основанный королем чешским и императором римским Карлом IV, отметивший в этом году свое 850-летие целой серией научных конференций, чтений и встреч - бережно хранит исторические традиции. Среди первых его питомцев был Ян Гус, идейный вдохновитель широкого революционного движения, охватившего Чехию в первой половине 15-го века. Профессорами университета работали широко известные ученые, среди них - Альберт Эйнштейн, сделавший в 1909 - 1911 годах в Праге важный шаг на пути к общей теории относительности. И золоченые багеты, обрамляющие изображенные на портретах благородные черты, и скульптуры видных деятелей науки и культуры, и готические своды, и уникальные средневековые гобелены - все это напоминало о храме. Храме науки и культуры, в котором по многовековой традиции, передаваемой из поколения в поколение, происходит посвящение в студенты, присвоение почетных званий “гонорис кауза” выдающимся ученым, в числе которых были основатели научных направлений ОИЯИ, чьи имена остались в университетских скрижалях.

А за стенами Каролинума кипела яркая и бесшабашная столичная жизнь. Одетые в средневековые костюмы юноши и девушки студенческого вида предлагали всем прохожим афишки - особенной популярностью в этом музыкальном сезоне пользовались Бах, Вивальди, Моцарт.

По контрасту с этим чинным хранилищем знаний наш (то есть математико-физический) факультет в Трое, близ Полесовице, казался совсем юным – и по возрасту, и по архитектуре, и по тому, что с каждым днем он все больше заполнялся студентами: близилось 1 сентября.

Первая встреча - с заместителем заведующего кафедрой ядерной физики Яном Квасилом. Ему 48 лет, мой ровесник. И хотя в бытность его физиком-теоретиком в Дубне мы не раз "пересекались" на интернациональных вечерах в Доме ученых, на которые была так богата Дубна 70-80-х, ушедшие годы подыстёрли память на лица. Однако, забегая вперед, едва увидев его с женой на приеме по случаю проведения в Праге рабочего совещания "Симметрии и спин", почему-то сразу вспомнил эту эффектную пару, лихо отплясывавшую модные в те времена танцы. Тем более что Вера Квасилова очень громко вспоминала вместе с Геннадием Алексеевичем Ососковым те времена, когда в Дубне было так людно и так весело, какие были вечера, какие лыжные прогулки и какое купание в Волге...

Сегодня наше поколение играет все более существенную роль в разных сферах жизни. В том числе и в науке. В 1973 году Ян закончил Карлов университет, год отслужил в армии, потом аспирант под руководством профессора Щербы, ассистент на кафедре, потом пять лет в Дубне, работал в ЛТФ под руководством профессора И. Н. Михайлова. После возвращения в Прагу из Дубы - доцент кафедры, профессор. Около полутора лет работал в США во Флоридском университете - занимался исследованиями структуры ядра и ядерными моделями.

Кафедра сотрудничает с Дубной, Мюнхеном, Уппсалой, с Флоридским университетом. Работает на кафедре десять специалистов в области физики ядра, две группы занимаются физикой частиц в сотрудничестве с ЦЕРН (проект ATLAS) и ДЭЗИ.

Тесная связь с Дубной определяется во многом совместными интересами в исследованиях на пражском ускорителе Ван де Граафа с помощью поляризованной мишени, созданной в ОИЯИ. Несколько сотрудников занимаются прикладными исследованиями, связанными с созданием АЭС в Южной Чехии. В числе коллег Яна - известный в Дубне физик-экспериментатор Франтишек Бечварж. Он работает заведующим на другой кафедре - физики низких температур, занимается исследованием электрон-позитронной аннигиляции, сотрудничает с физиками Гренобля в изучении нейтронного радиационного захвата...

- В середине 50-х годов, - рассказывает Ян Квасил, - в Чехословакии начались исследования в области общей физики ядра. Эти темы были включены в программы Карлова университета и Чешского Технического университета. При этом специалисты были сориентированы не только на фундаментальные, но и прикладные исследования. Кафедру ядерной физики до 1973 года возглавлял профессор Вацлав Петржилка. Кафедра теоретической физики, связанная с именами профессоров Вотрубы и Улегловой, и наша перешли потом на математико-физический факультет Карлова университета. В 1976 году в результате реорганизации были созданы Ядерный центр и кафедра ядерной физики, в 80-м - кафедра физики низких температур...

Как организовано обучение студентов?

На курсе их 60 - 70, первые два года они изучают общие дисциплины, потом начинается специализация. В год наша кафедра выпускает 6 - 10 специалистов в области ядерной физики. Если говорить об интересе молодежи к естественным наукам, то с грустью приходится констатировать падение этого интереса во всем мире. Молодых сейчас больше занимают экономика, юриспруденция, бизнес. Среди "естественников" большая тяга к информатике, потом математике, тому, что сейчас называется "компьютингс сайенс", а физика, к сожалению, далеко не на первом месте... В мои времена учеба в аспирантуре было не только престижной, но и обещала обеспеченное будущее. Сейчас способная к наукам молодежь предпочитает работу в компьютерных фирмах, где зарплата раза в три выше, чем у профессора университета.

Как бы вы определили роль государства по отношению к фундаментальным наукам? В частности, на примере вашего факультета.

Есть надежда, что новое правительство будет несколько больше поддерживать науку. Кроме того, в последние годы для поддержки научных исследований работает система грантов. Зарплата сотрудников, энергетика - финансируются государством, это твердый факультетский бюджет. Но если хотим участвовать в конференциях, приглашать к нам ученых - надо получать деньги из грантов. Соответствующие фонды, финансирующие фундаментальные исследования, созданы государством, университетами и Академией наук, есть агентства, учрежденные отдельными министерствами и ведомствами, крупными промышленными предприятиями, заинтересованными в научных разработках.

Какие проблемы кафедры в первую очередь волнуют вас сегодня?

Первое - уровень зарплаты сотрудников. Он примерно в два раза ниже, чем в промышленности, не говоря уже о более высокооплачиваемых сферах деятельности. Волнует проблема кадров, проблема молодежи.

А как вам видятся из Праги проблемы Дубны?

За последние пять лет я был в Дубне только два раза, но, по мнениям коллег, тесно связанных с Объединенным институтом ядерных исследований, думаю, что главная проблема - это эффективность организации совместных научных исследований. То есть деньги, которые Чехия платит Институту, могли бы более эффективно использоваться в тех проектах, в которых более заинтересованы чешские специалисты. Я имею в виду конкретные эксперименты. Ранее Дубна была главным научно-исследовательским центром для аспирантов, молодых ученых, дававшим возможность общения с большим миром науки. Сейчас открылись новые возможности в связи с членством Чехии в ЦЕРН. Однако, в последние два года все больше студентов, аспирантов начинают работать в группах, сотрудничающих с Дубной. Здесь я вижу простую зависимость - возможность для молодых найти высокооплачиваемую работу в компьютерных фирмах, бизнесе, значительно уменьшилась, и, значит, снова возвращается интерес к фундаментальной науке. А в Дубне уровень исследований остается все еще высоким.

Потом наша беседа переходит на "околонаучные" темы, в частности, на близкие мне проблемы отношения к науке разных средств массовой информации. Ян вспоминает показанную чешским ТВ 10-минутную передачу о ржежской исследовательской группе, которая занимается определением возраста археологических находок с помощью нейтронно-активационного анализа: "Несмотря на несколько чрезмерную популярность, эта передача была интересна и специалистам". Смотрит он некоторые передачи по 2-му каналу, который представляет собой некоторый аналог наших бывших "Российских университетов" или нынешнего канала "Культура". Смотрит телецикл "Окна Космоса открыты", снятый в конце 80-х и ныне повторяемый, - вполне конкурентоспособный, по его мнению, с очень добротными западными научно-популярными телепередачами. Конечно, не могут не интересовать пражанина и телепередачи, посвященные истории чешской архитектуры, а этот феномен представляет не только предмет исследований ученых, но и источник привлечения в страну немалых туристских доходов. Можно просто постоять в любой день на Карловом мосту, чтобы убедиться в том, что Прага стала местом паломничества туристов со всего света, а башни Карлова моста по обилию звучащих вокруг языков вполне можно называть вавилонскими...

Директор Ядерного центра Карлова университета профессор Михал Сук хорошо знаком сотрудникам ОИЯИ - в 1985-88 г.г. он был заместителем директора ЛВТА.

- История наша примерно такая. Центр возник в 70-е годы в связи с решением ориентировать кафедру ядерной физики прежде всего на педагогическую работу, а вновь созданному Ядерному центру было поручено вести исследовательскую деятельность и подготовку аспирантов. Сейчас и кафедра, и центр работают примерно на одном уровне. Основная наша собственная исследовательская установка - генератор Ван де Граафа с энергией 2,5 МэВ. Кроме того, довольно много сотрудников работают в ЦЕРН. Есть совместные работы с ДЭЗИ на Н1, теоретики сотрудничают с Орсэ и Веной. Совместно с дубненскими специалистами на генераторе Ван де Граафа ведем эксперименты по рассеянию поляризованных нейтронов на поляризованных мишенях. Сначала это была водородная мишень, сейчас дейтериевая, и надо сказать, что без помощи дубненских специалистов - Николая Борисова и Юрия Усова мы не смогли бы обойтись. Некоторое время генератор работает и для факультета ядерной инженерии Чешского технического университета, который имеет свою лабораторию и свой канал для прикладных исследований.

Кроме того, ведутся и другие работы. Учатся студенты, проводятся методические исследования для других экспериментов, но основная задача центра - поляризационные эффекты. Это вещь дорогая. Цены на жидкий гелий растут, техника сложная и дорогостоящая, однако интересные результаты искупают все затраты. В рамках сотрудничества с ЦЕРН наши коллеги испытывают полупроводниковые детекторы для внутреннего детектора установки ATLAS. Надо решать проблему выбора - какие детекторы, кремниевые или галлиевые, будут наиболее эффективным инструментом для исследований.

Сколько специалистов занято в вашем центре?

23 человека, включая технический персонал и обслуживающий персонал генератора. Студенты и докторанты, которые ведут у нас исследовательскую работу и имеют небольшие ставки, тоже входят в штат. Студентов у нас от трех до десяти в год. В рамках факультета это не так плохо. А докторанты часто остаются работать у нас после защиты. Они, как правило, занимают места пенсионеров, с которыми мы вынуждены расставаться. Ничего не поделаешь, приходится идти на жертвы, зато пока наши молодые сотрудники не обзаведутся детьми, а жены не ворчат на них из-за маленькой зарплаты, все это только в пользу науке. Молодежь, в основном, пражане, у иногородних есть проблемы с оплатой жилья, оно в столице очень дорогое.

Как развивается ваше сотрудничество с Дубной?

Есть хорошие контакты по уже названным поляризационным экспериментам. Сотрудничаем с дубненскими группами, которые тоже участвуют в программе ATLAS, наши специалисты принимали участие в Дубне в группе Юлиана Будагова в монтаже калориметра. Пожалуй, это все. Знаете вы или нет, но напомню, что 6-7 лет назад в Чехии решили, что сотрудничество с Дубной в области физики высоких энергий не представляет для нас большого интереса, а продолжать сотрудничество в этой области, войдя в ЦЕРН, не имеет смысла... Однако в таких направлениях, как физика ядра, теоретическая физика, прежнее сотрудничество сохранилось и развивается. Главное, чтобы в этом были заинтересованы все стороны.

У вас есть особенно дорогие воспоминания о Дубне?

Мне очень понравилось в Дубне, когда я побывал там впервые, в 57-58-м годах. Казалось, научная жизнь тогда бурлила и кипела - Векслер, Джелепов и Мещеряков тогда еще молодыми, меня поражали горячие и очень свободные дискуссии на научных семинарах. Уровень экспериментальных работ был очень высоким даже по сравнению с другими ведущими центрами мира. Еще одно яркое воспоминание не связано с наукой - о нашей интернациональной чешско-румынской экспедиции на Памир летом 59-го года. И в дирекции ЛВТА работать было очень интересно, но это была уже другая жизнь...

Сейчас в чешском физическом сообществе нет единой точки зрения на перспективы продолжения сотрудничества с Дубной. Вы, наверное, знаете, что у нас была дискуссия об этом. Деканы нашего факультета и факультета ядерных наук и физической инженерии Чешского Технического университета поддерживают сложившееся сотрудничество и считают важным сохранить членство в ОИЯИ, но есть центры, например Институт ядерной физики в Ржеже, большинство сотрудников которых - за переход на двусторонние отношения. (Если эта точка зрения будет принята на государственном уровне, то, по-видимому, Чехия выйдет из числа стран-участниц по примеру Венгрии. Однако, здесь есть много различных обстоятельств субъективного характера, о которых я слышал от чешских коллег, но не хотелось бы сейчас затрагивать эти внутренние дела, тем более что есть официальные документы - решения летней сессии Ученого совета ОИЯИ и заседания КПП, где записано особое мнение чешской стороны - Е.М.). Так вот, чтобы у нас были серьезные и веские аргументы в пользу продолжения сотрудничества, необходимо более активно проводить в жизнь в Дубне намеченные реформы - уменьшить штаты, сконцентрировать темы, то есть Институт должен на деле показать стремление следовать принятым решениям...

Какой ваш любимый уголок в Праге? - Михал задумался...

Больше всего нравится ходить по Старому Месту и Малой Стране. Еще очень люблю окрестности нашего факультета здесь, в Трое - живописные холмы, покрытые лесом. Несколько лет жил здесь, неподалеку от факультета, и пешком до работы было 5-10 минут. Здание было видно из окна квартиры. Посмотришь утром - стоит на месте, значит, надо идти на работу (поговаривали, что конструкция этой высотки не очень надежная, однако, уже стоит третий десяток лет). А сейчас живу совсем в другой части города, и в основном дорога на работу проходит под землей в метро.

Чешский технический университет в Праге.

В память о дне, проведенном в стенах этого старейшего в Чехии высшего технического учебного заведения (основан в 1707 году), у меня осталась изданная в 1992 году монография “Эффект Допплера”. Она посвящена 150-летию фундаментального открытия, вошедшего в физические анналы, и представляет не только его историю и значение, но и может служить путеводителем по современному городу науки и высоких технологий. А о том, что пражане чтут и хранят эти традиции, без которых не может произрасти полнокровное будущее, говорят вот такие названия улочек в квартале Петровице, где расположены основные здания ЧТУ: Допплерова, Гауссова, Эдиссонова, Беллова, Ньютонова, Эйнштейнова, Архимедова, Оммова, Герцева, Фарадеева, Ваттова… Не правда ли, Прага оказалась достойным местом для встречи физиков разных времен и народов?

Не менее символичным представляется авторам этой монографии то, что физик Допплер, который родился в австрийском Зальцбурге, родном городе Моцарта, прочел свою историческую (1842 год) лекцию в Пражском Каролинуме, а еще раньше (1787 год) в старейшем Чешском Национальном театре, расположенном по соседству с Каролинумом Моцарт дирижировал на премьере своей оперы “Дон Жуан”. Опера и поныне на слуху на улицах Праги, так же как эффект Допплера – в студенческих аудиториях.

В приемной декана факультета ядерных наук и физической инженерии, если перевести более точно, следуя российским аналогам, факультета ядерной физики и техники профессора Ладислава Мусилека, в течение нескольких минут ожидания, я записал в блокноте, что мы встретились с моим гидом по научной Праге Антонином Янатой (о нем мне бы хотелось сказать отдельно, попозже) на станции метро "Староместская" и не спеша прошли мимо старинных готических зданий Филармонии и Музея народных промыслов, в котором незадолго до этого я восхищался великолепными коллекциями чешского стекла и часов и часиков. В стекле застыло время, а в древних хронометрах оно оживало...

Пан декан тоже начал с истории. Только сравнительно недавней, когда в 1989 году в результате "бархатной революции" и последовавшего за этим распада Чехословакии на два суверенных государства перестали существовать государственные научные программы, и потом в течение трех-четырех лет положение науки в стране было очень трудным. Особенно туго пришлось тем, кто занимался фундаментальными исследованиями. Финансы на это государство практически не отпускало, и приходилось привлекать часть средств, предназначенных для обучения студентов. Ситуация намного улучшилась с началом работы системы грантов. К счастью, научные группы до этого времени сохранились и были готовы продолжать исследования. А сейчас профессор Мусилек и его коллеги участвуют в работе над новыми государственными научными программами и надеются, что постепенно финансирование науки улучшится. Правда, оговаривается мой собеседник, новое правительство г о в о р и т о серьезной поддержке науки, но хватит ли на это бюджета, никто пока точно не знает Три четверти факультетского бюджета наполняются государством и четверть составляют гранты под конкретные научные проекты. К сожалению, лишь совсем небольшая часть исследований финансируется отечественной промышленностью, и это говорит о том, что руководители индустрии не заботятся о будущем, а заняты в основном выживанием. Знакомая ситуация...

И все же, если говорить об исследовательской программе, то значительную ее часть составляет участие в разработке чешской национальной концепции развития ядерной энергетики. В Темелине в Южной Чехии строится атомная электростанция - два блока по 1000 мегаватт. В этом проекте заняты специалисты по общей физике, физике твердого тела, материаловедению, электронике и т.д.

Студенты проявляют большой интерес к работе в группе информатики и математического моделирования: "Эта группа держит нас на плаву", - говорит декан. В отличие от ядерной физики, ядерной химии, математика и компьютеры - это то, что выбирает новое поколение.

Лазерная группа работает для медицины, если более конкретно - ведет разработки в области хирургии глаза. Или возьмем кафедру дозиметрии - здесь совместно с канадско-австралийской фирмой ведется программа по радиационному мониторингу местности с вертолетов, налажено производство радиоизотопов. Совместно с НИИ авиационной промышленности разрабатываются тесты и методы исследования различных материалов.

Факультет продолжает традиционные научные связи и начинает новые. Например, продолжается традиционное сотрудничество с группой В. М. Назарова в Лаборатории нейтронной физики в ОИЯИ. Мы, говорит декан, храним теплую память об этом замечательном ученом и человеке. Сотрудничество с Дубной координирует наша группа по исследованиям нейтронной дифракции на реакторе в Ржеже. Есть программа, нацеленная на ЦЕРН - АTLAS на LHC. Лично я поддерживаю сотрудничество с коллегами в Делфтском университете в Голландии, вместе с кафедрой ядерной химии нашего университета, участвуем в совместном проекте по применению активационного анализа для контроля среды обитания. Во Франции ведем совместные работы с Парижем, Греноблем, Орсэ, в Сакле очень хорошие контакты с группой профессора Франсуа Легара. (Далее в записи беседы следовала короткая рецензия на знакомую читателям нашей газеты по опубликованным у нас отдельным главам книгу профессора Легара "Сказки из "Золотой клетки"", особенно главу, посвященную восхождению автора на пик Коммунизма. Рецензия весьма одобрительная, а по ассоциации с названием пика продолжение беседы коснулось событий, происходивших после 89-го года). К сожалению, традиционные научные связи с коллегами в Польше и Венгрии становятся менее интенсивными, продолжают работать только личные контакты. С другой стороны, началось сотрудничество с Веной, где в самом центре города, недалеко от штаб-квартиры МАГАТЭ действует мощный исследовательский реактор, в то время как Австрия отказалась от развития атомной энергетики...

Возвращаясь к теме падения интереса молодежи к ядерной физике, Антонин Яната заметил: "Если Темелин достроят к 2000 году, есть опасение, что трудно будет сформировать достаточно квалифицированные кадры для обслуживания реакторов", - на что профессор Мусилек отреагировал так: "Частично это правда - в Темелине должно работать большое количество высококвалифицированного обслуживающего персонала, а наши студенты не очень-то стремятся в ядерную физику. И все-таки, мне кажется, что положение не настолько критическое, как об этом пишут в газетах".

Кстати, о газетах. Декан факультета регулярно читает "Господарские новины" - "чисто экономическую газету, без сенсаций". По вторникам выходит 4-страничное приложение к ней, посвященное науке и технике. В субботних номерах общеполитических газет тоже есть материалы научно-популярного характера.

О студентах? - По сравнению с временами нашей студенческой молодости, говорит декан, им живется намного сложнее. Одновременно с учебой приходится работать, и часто работа занимает в их жизни даже более важное место. И все же молодость берет свое - есть студенческая уния, которая стремится объединить всех, организует посвящение в студенты и так называемую "Всеядерную фузу" - общефакультетские студенческие капустники. Например, переложили на современный молодежный лад шекспировских "Ромео и Джульетту"... Иностранные студенты на факультете есть, но их немного. Если со страной, из которой приезжает студент, нет межправительственного двустороннего договора, то он вынужден платить за обучение около 5 тысяч долларов в год. Если же учиться на чешском, затратив на изучение языка существенно меньшую сумму, то это будет практически бесплатно, как и для своих студентов...

О межуниверситетских контактах, возможном сотрудничестве с УНЦ в Дубне?

- Контакты сегодня - это прежде всего деньги. Раньше перелет в Москву или Санкт-Петербург был сравнительно недорогим, и проблем не было. Сейчас намного дешевле на поезде, автобусе, автомобиле доехать до Мюнхена или Берлина. Примерно в пять раз дешевле. Так что проблема не в том, что мы не хотим сотрудничать - нет, проблема только в деньгах. Кроме того, есть проекты, которые финансируются ЕЭС из Брюсселя, и эти деньги помогают поддерживать сотрудничество с европейскими центрами. Мы были бы рады продолжать сотрудничество с российскими научными центрами на уровне государственных программ - были бы деньги, а прежние связи и контакты пока воссоздать гораздо легче...

Наш факультет участвует в организации различных конференций - например, в 2000 году планируется проведение очень важного международного симпозиума по радиационной физике. Я передаю вам информационный бюллетень - думаю, это заинтересует читателей вашей газеты. Возможно, заинтересует наших дубненских коллег и программа другой конференции, посвященной ускорительным аспектам трансмутации... (Эти документы мы публикуем в электронной версии газеты - см. наш адрес в Интернет на 1-й странице - Е.М.).

Следующий визит - к заведующему кафедрой дозиметрии доценту Томашу Чехаку, который рассказал о работах по дозиметрии и применению ионизирующих излучений.

- Наша кафедра объединяет несколько исследовательских групп. Сотрудничаем с медиками, геологами, работает микротрон МТ-25, поставленный нам из Дубны. В Чехии и Монголии действуют несколько десятков созданных на кафедре установок для рентгено-флюоресцентного анализа содержания углерода в угле. Совместно с филиалом канадской фирмы в Праге создали аппаратуру на основе метода Монте-Карло для измерения радиоактивности на поверхности земли с борта самолета - эта разработка предназначена для использования на строящейся АЭС в Темелине.

Доцент Чехак тоже с большой теплотой вспоминает о Владимире Максимовиче Назарове и о сотрудничестве, которое с его кончиной несколько ослабло. Еще одна иллюстрация в пользу личных контактов ученых, которые не может заменить никакой Интернет, не подменят собой никакие телеконференции. Есть же что-то, что светит и греет совсем не так как экран монитора... Много лет назад они вместе облучали пробы на ИБРе, а после многочасовых сеансов отдыхали на природе в лесу недалеко от реки Дубны, где Максимыч построил домик из молочных пакетов. Многие коллеги Назарова из разных стран хранят память об этом молочном домике и его удивительном хозяине. (В этом году я несколько раз проходил мимо, присаживался отдохнуть на скамеечке под летним навесом, закуривал и вспоминал наши встречи. Один раз в июле встретился с женой Максимыча, которая поддерживает все так, как было при его жизни. И потому так тепло было предаваться общим этим российским воспоминаниям в ослепительной Праге)... А доцент Чехак тем временем продолжал рассказ:

- Мы раз в два года проводим небольшие конференции по применению радионуклидов в медицине и других областях. Организуем их близ Яхимова, где раньше добывали урановую руду, которую брала для своих опытов мадам Кюри. Отсюда же первый оружейный плутоний для советской атомной бомбы. Сейчас здесь курорт...

И действительно, некоторое время спустя в Дубне я убедился в правоте моего собеседника, прочтя в трудах международного симпозиума ИСАП-96 (Москва, ИЗДАТ, 1997): “Главной предпосылкой для широкой постановки поисковых работ (речь шла о добыче урана для атомного проекта – Е. М.) являлись известные проявления уранового оруднения… в Яхимовских рудниках (Чехословакия)… Уже к концу 1946 г. были подсчитаны запасы на ряде Яхимовских рудников… К началу 50-х годов только в Яхимовском поле было разведано более 10 участков, на которых развернулись эксплуатационные работы”.

Вскоре мой собеседник заторопился - надо было срочно подготовить кое-какие материалы: "Завтра в ЦЕРН встречаемся с российскими коллегами..." И это прозвучало весьма симптоматично - как характеристика времени.

Визит к профессору Зденеку Яноуту не был запланировал заранее, однако, на календаре уже 1 сентября, и профессор пока был занят беседой с одним из студентов. Поэтому он направил нас... к Вере Коваленко. Она из Дубны, из Лаборатории ядерных проблем, а в Праге работает под руководством Ивана Штекла, группа которого в сотрудничестве с итальянскими и французскими коллегами занимается исследованием двойного безнейтринного бета-распада. Ее задача - моделирование экспериментов на гигантском спектрометре NEMO. Аппаратура размещается в подземной лаборатории на границе между Италией и Францией. Жизнь и работа Веры в Праге оплачивается за счет гранта Чешской Академии наук. Вот о чем рассказала Вера, когда я включил видеокамеру...

А еще несколько минут спустя видеокамера бесстрастно (а, может быть, при моем весьма небезразличном участии - черт знает как себя ведут тонкие электронные приборы в руках человека - как тут не восхититься в очередной раз мастерством физиков-экспериментаторов да и всех, кто имеет дело с тонкой электроникой!) зафиксировала обстановку комнаты, которую занимает профессор Яноут. Комнату эту, как я еще раз убедился, просматривая свои видеозаписи, как-то не поднимается язык назвать кабинетом. Нечто среднее между обычным лабораторно-офисным помещением и кунсткамерой. Такой гибрид, где два румяных яблока из собственного сада мирно соседствуют с одноруким Големом, подаренным Зденеку коллегами к юбилею. Рука потерялась со временем, а сам Голем - искусственный человек, которого по легенде создал средневековый ученый раби Лев, один из многочисленных символов древней Праги. На стенах - ироничные картинки на современные общефизические темы. Рассказ свой Зденек начал с демонстрации снимков Юрия Туманова - он скопил несколько коробок, которые и сегодня служат его студентам учебным пособием, иллюстрирующим масштабы и конструкции физических приборов. То, что для студентов профессора Яноута - наглядные пособия, для него самого это воспоминания о Дубне, о работе в отделе Ю. М. Казаринова на протонном пучке, где изучали упругое нуклон-нуклонное рассеяние.

До 1993 года, когда Чехословакия распалась на два государства, профессор З. Яноут был членом государственного комитета по сотрудничеству с Дубной и горячим сторонником развития этого сотрудничества. "Я думаю, что сотрудничество с Дубной нужно удерживать", - считает он и сегодня. И иллюстрирует это конкретными примерами. Несколько групп специалистов ведут совместные исследования с дубненскими коллегами. Уже известный нам Иван Штекл вместе с Бруданиным, Егоровым и другими в ЛЯП исследует двойной бета-распад. Станислав Поспишил, несколько лет работавший в "нейтронке", продолжает сотрудничество с Сергеем Тележниковым в исследовании захвата тепловых нейтронов на гадолинии, а сейчас Сергей подключился к совместным работам с французскими физиками в Гренобле, инициированным чешскими коллегами, и с ним еще два-три сотрудника ОИЯИ. Что же касается когда-то начатых в Дубне исследований, то сегодня они переросли в широкое по масштабам даже европейским направление. Тема совместных исследований - упругое рассеяние поляризованных нейтронов на поляризованных протонах - привлекает также внимание исследовательских групп Женевы и Фрайбурга.

- Из этого следует, что Дубна очень полезна для такого сотрудничества. Только на нашей кафедре сделано 20 совместных публикаций, но это далеко не главный итог... Залогом дальнейшего развития сотрудничества стало то, что мы можем посылать в Дубну нашу молодежь. Совсем недавно студент 4-го курса Павел Чермак работал в группе Виктора Бруданина, и мы надеемся, что задачи, которые он решал, станут темой его дипломной работы. В этом я вижу продолжение теплых человеческих и крепких профессиональных связей, которые стали основой сотрудничества на долгие годы. Больше десяти наших специалистов выполнили в Дубне свои дипломные работы, и все это было на моих глазах, когда я работал в ЛЯП с Мирославом Фингером.

Всё рядом и все близки в этом старом центре древней Праги. Зашел Станислав Поспишил. Он очень спешил, но несколько слов осталось в моем блокноте:

- "Нейтрон-гамма" - это традиционное направление сотрудничества с Дубной, которое началось в 62-м году, когда Ян Урбанец привез в Дубну один из первых в мире германиевых детекторов, сделанных в Праге. Гениальная и простая идея поставить этот детектор на пучке нейтронов ИБР-30 сделала подлинную революцию, было опубликовано около ста работ за один год. Эти работы продолжались, были некоторые спады, но остановок не было. Мы и сейчас продолжаем обработку огромного количества данных вместе с Ю. П. Поповым, С. А. Тележниковым и В. И. Фурманом в "нейтронке". И еще я очень доволен, что нам удалось "протолкнуть" дополнительные эксперименты в Женеве с участием дубненских коллег. Они касаются измерений времени жизни возбужденных состояний ядер.

Станислав исчез, а Зденек продолжил свои воспоминания рассказом об учителях-основателях. Их имена одинаково хорошо известны в Дубне и в Праге. Их носят аллеи нашего Института, они высечены в камне на стенах Карлова университета и Чешского Технического университета в Праге.

- Профессора нашего факультета работали вице-директорами Института. Это Вацлав Вотруба, Иван Улегла, Честмир Шимане. Кстати, профессору Шимане 78 лет, и он до сих пор не оставляет активных занятий наукой, ведет в Чехии большую научно-организационную работу. Микротрон, установленный в подземной лаборатории сравнительно недалеко от факультета, - это его детище. Каждый четверг его можно найти в кабинете на первом этаже факультета. Вы, наверное, видели там табличку с его именем. Он один из тех, кто может немало рассказать о профессоре Бегоунеке, одном из основателей нашего факультета, легендарном чешском физике, который несколько лет работал с мадам Кюри.

Профессор Вацлав Петржилка тоже связан с нашим факультетом. Франсуа, или Франтишек, Легар в 1961 году был командирован в Дубну нашим факультетом. Даже после эмиграции в 1968 году он старался не прерывать научные связи с Дубной и Серпуховом, а когда отношение части наших ученых к Дубне стало меняться, активно выступил в поддержку за сохранение традиционных форм сотрудничества с ОИЯИ. Все французские коллеги Легара ездили в Протвино через Прагу. Помню такой курьезный случай. Профессор Людвиг Ван Россум, по национальности немец, остановился со своей семьей в гостинице "Беранек" на Пивовой площади. А поскольку жена у него итальянка, у сына гражданство американское, а у дочери - английское, да еще приехали они из Франции, мне пришлось очень долго и подробно объяснять нашим полицейским, что это, во-первых, действительно, одна семья, а, во вторых, почему у них такое разное гражданство...

И только было настроился я на продолжение этой занимательной темы, ощутив, наконец, давно знакомые по книгам Гашека и Чапека старочешские интонации, как профессор Яноут вновь вернулся к главной теме:

- Да, сейчас чешские физики далеко не одинаково смотрят на Дубну, и есть проблемы с нашим членским взносом. Однако мои коллеги, сотрудники факультета, считают, что надо продолжать сотрудничество на таком же уровне, как сейчас, а не на двусторонней основе. И это мнение зафиксировано в соответствующих документах.

Когда мы уходили, “реквизит” в комнате Зденека Яноута поубавился на два румяных яблока - они перекочевали стараниями хозяина в мою сумку. И заняли свое место рядом с драгоценной видеокамерой, взятой напрокат у состоятельных родственников. Я расценил это подношение (яблоки, конечно) как гонорарный аванс за будущую статью.

Ржеж, Институт ядерных исследований

На другой день после знакомства с "нашим" факультетом Чешского Технического университета в Праге, вместе с Антонином Янатой, который был моим добрым и очень квалифицированным гидом по чешским научным центрам, мы направились в Ржеж. Пригородная электричка проносилась мимо городских кварталов, дворцов и костелов, королевских парков, где когда-то шла охота на оленей, а когда город остался позади, за окнами сменяя друг друга, возникали чудесные пейзажи скалистых и лесистых влтавских берегов. Путешествие это заняло короткое время, и скоро мы переходили по пешеходному мостику через Влтаву на правый берег и дальше, совсем близко, до ржежской проходной. А ну-ка, попробуйте произнести это прилагательное вслух! Лично я освоился с чешским произношением. Ну, скажут знакомые, знающие мою скромность, совсем обнаглел Молчанов в Златой Праге! В ответ на это могу успокоить, что, уловив мягкую музыку этого родственного языка и даже неуклюже пытаясь воспроизводить некоторые слова, говорил все же на русском. Но к этой теме мы еще вернемся.

Одно из излюбленных занятий человеческого духа – представлять себе, как когда-нибудь в далеком будущем будет выглядеть мир и человечество, какие чудеса техники воплотятся в жизнь, какие социальные проблемы будут решены, как далеко шагнет наука, организация общества и так далее… Карел Чапек. “Война с саламандрами”, 1935 год.

По пути Антонин Яната, обращая мое внимание на окрестные пейзажи, рассказывал об истории Ржежа - научного центра, возникшего в середине 50-х годов километрах в двадцати от Праги в поселке на берегу Влтавы. Сначала это был единый институт "под" чехословацкой государственной атомной комиссией, потом он был передан в систему Академии наук. Первым директором его был назначен Честмир Шимане. Здесь велись как фундаментальные, так и прикладные исследования. В начале 70-х годов центр вновь вернули атомной комиссии, однако, одновременно из-за опасения, что фундаментальные исследования окажутся "в загоне", разделили его на два института - ведомственный Институт ядерных исследований и Институт ядерной физики ЧСАН. Позже "из-под" ИЯФ перевели в Физический институт ЧСАН отделение физики низких температур. Сейчас, выразил сожаление мой гид, это отделение в прежнем виде не существует: часть его сохранилась на кафедре физики низких температур Карлова университета, часть в Физическом институте, который сегодня переживает не самые лучшие времена. И еще Антонин обратил мое внимание на особенности организации Института ядерных исследований, который после разделения страны стал акционерным обществом: контрольный пакет акций - 60 процентов принадлежит государству, другие соучредители и владельцы акций - это Чешские и Словацкие энергетические заводы, Производственное объединение "Шкода, Пльзень", Чешская урановая промышленность. "А, впрочем, сейчас все увидишь сам и сравнишь", - сказал Антонин уже у проходной.

В просторном помещении для директорских совещаний ИЯИ - галерея портретов, которую открывает Ярослав Гейровский - чехословацкий химик, один из двух чешских лауреатов Нобелевской премии, создатель полярографии. В этой галерее - портреты В. Вотрубы, В. Петржилки, И. В. Курчатова, Марии Склодовской-Кюри, Ирен Кюри...

Генеральный директор института Франтишек Паздера вошел стремительно вместе со своими заместителями и после крепкого рукопожатия сразу отметил, что впервые принимает у себя журналиста из России и это хорошее предзнаменование. Свой рассказ о том, чем сегодня занимается ИЯИ, директор и его коллеги проиллюстрировали прекрасно изданными на английском языке проспектами и буклетами, с которыми заинтересованные читатели нашей газеты смогут познакомиться в научно-технической библиотеке ОИЯИ. А чтобы стимулировать заинтересованных читателей к более детальному знакомству с этим динамично развивающимся современным центром, скажу, что на меня самое сильное впечатление произвела та открытость или "прозрачность", как теперь принято говорить, и его бюджета, и научно-исследовательской и кадровой политики, и инфраструктуры.

Посетовав на экономические проблемы, хорошо знакомые и российским ученым, мои собеседники, тем не менее, не оставили впечатления безысходности, которое все чаще сквозит в публичных выступлениях их российских коллег. Все-таки - государство свои финансовые обязательства выполняет, и хотя эта доля не играет определяющую роль в бюджете института, она гарантирует такие, например, долгосрочные заказы, как проект испытания новых типов реакторов для трансмутации радиоактивных отходов. Но наряду с этим руководство института энергично ищет заказы, предлагает разработанные в Ржеже ноу-хау отечественным и зарубежным предприятиям.

Существенную роль в программе института играет исследование и производство радиоактивных изотопов для медицины, для этого потрачены значительные суммы, чтобы производство отвечало высоким стандартам здравоохранения, принятым не только в Чехии, но и в Европейском сообществе. Над аналогичными проблемами работают и соседи в Институте ядерной физики, в чем предстояло вскоре убедиться во время небольшой экскурсии - мы с Антонином Янатой увидели современную лабораторию с высоким классом чистоты, где будет налажено изготовление радиофармацевтических препаратов. Международный сертификат на эту технологию, полученный совсем недавно, дает специалистам уверенность в успехе.

Энергичный директор высоко ценит опыт и многолетние связи своих старших коллег, специалистов очень высокой квалификации. Например, инженера Лео Кронрада, который досконально знает процесс производства радиоизотопов, и довел до победного конца реконструкцию линии их производства. Или ученого секретаря ИЯИ Франтишека Клика, в чьих руках множество нитей, связывающих ИЯИ с партнерами во всем мире. Или доктора Вацлава Веселы, послужной список которого, включавший ответственную работу в государственной атомной комиссии ЧССР, заслуживает всяческого уважения. Его директор Паздера пригласил на должность ученого секретаря отделения радиофармацевтики института. А до этого, как не без юмора поведал нам пан Вацлав, уйдя на пенсию он было устроился на работу продавцом в один из книжных магазинов в Праге, принадлежавших его снохе, но вскоре понял, что за первые три дня после зарплаты он ровно половину ее оставляет в магазине за книги...

Исследовательский реактор ВВР, один из двух базовых реакторов ИЯИ, на котором мы побывали вместе с заведующим отделением доктором Олдржихом Эрбеном, эксплуатируется по максимуму. На нескольких каналах ведутся исследования и наработка радиоактивных изотопов как для чешских предприятий, так и для заказчиков из-за рубежа. Сейчас цикл работы реактора составляет 21 день и 7 - 10 дней на перегрузку топливных элементов. Один из моих вопросов во время встречи с директором касался положения дежурного персонала (я не мог не посвятить его в проблемы полуголодного существования дежурного персонала нашего реактора ИБР-2), а ответ прозвучал примерно так: "Для дежурного персонала есть определенный тип контракта, а вообще мы очень строго следим, чтобы вся прибыль, которую получает институт, оставалась внутри института, а не расходилась через физические лица. Благодаря активной договорной деятельности зарплата в нашем институте выше, чем в среднем по Чехии, плюс в конце года каждый сотрудник получает премию в зависимости от итогов работы." Так что персонал, в том числе и персонал ректора, экономически заинтересован в получении значимых результатов, а управленцы, менеджеры - в том, чтобы эти результаты нашли спрос на рынке высоких технологий и наукоемкой продукции.

"Экономическая война наших менеджеров за контракты" - это выражение директора Паздеры, подчеркнутое мною в блокноте, во много симптоматично для современной науки в странах Восточной Европы - несколько лет назад ту же картину мне довелось наблюдать в Варшаве и Кракове, где ускорители во многом переориентированы на заказы медиков, металлургов, экологов... А инвестиционная политика руководства ИЯИ учитывает новейшие веяния рынка. Строится циклотрон для Словакии в Дубне - и в Ржеж приезжала группа специалистов для совместных консультаций: "После стабилизации отношений между Чехией и Словакией, а этот переходный период уже заканчивается, - говорит директор, - мы надеемся на сотрудничество в экспериментах на новом ускорителе и совместные работы". А точку в своих впечатлениях, сложившихся и в результате нашего разговора и экскурсии, я бы поставил на том, что сегодня кадровый состав Института ядерных исследований весьма стабилен, но не только... Мы возвращались через ту же проходную около пяти вечера, и большинство автомобилей, припаркованных у ИЯИ, все еще оставались на месте. В то время как коридоры академического Института ядерной физики к тому времени уже опустели...

Институт ядерной физики, рассказывает его директор доктор Ян Добеш, как и вся Чешская Академия наук, прошел путь трансформации. Из физиков, работающих в научных центрах Чехии и за рубежом, была создана экспертная комиссия, которая очень тщательно определила направления реформирования. В результате штат ИЯФ сократился почти на две трети - от 320 до 200 сотрудников. Кстати, это не отразилось на количестве публикаций, которое даже повысилось. Таким образом, оставшиеся сотрудники стали работать более эффективно. Кроме того, появились новые возможности для кооперации, которые тоже влияют на результаты.

- Институт ядерной физики продолжает считаться одним из базовых чешских центров в сотрудничестве с Дубной, однако за последние годы произошли определенные изменения...

- Если говорить о работах теоретической группы - то здесь география сотрудничества очень широка, от Японии до США. Особенно важно сотрудничество в развитии экспериментальной ядерной физики, где крупнейшие проекты осуществляются интернациональными коллективами. Например, самым долгосрочным проектом в ИЯФ можно назвать участие в программе ALICE в ЦЕРН, ориентированной на исследование столкновений тяжелых ионов очень высоких энергий, которая будет осуществляться вплоть до 20-х годов ХХI века. Дубна тоже заинтересована в этой программе. Наши сотрудники участвуют в исследованиях по физике тяжелых ионов вместе с коллегами из Дубны и ГАНИЛ (Франция). Широкая кооперация существует в исследованиях по нейтронной физике, в частности, по дифракции нейтронов, - Англия, Германия, Япония, и Дубна здесь тоже присутствует. Здесь есть один интересный момент: во многих странах мира исследовательские реакторы закрываются, поэтому к нам приезжает все больше визитеров из-за рубежа.

С точки зрения эффективности сотрудничества я бы привел пример совместных работ с Московским и Техасским университетами. Они касаются изучения ядерных реакций, интересных с точки зрения астрофизики. Московские физики из МГУ Е. Долинский и А. Мухамеджанов разработали оригинальную теорию и предложили провести в Ржеже уникальные эксперименты по измерению сечений при очень малых углах рассеяния ядер с довольно высокой точностью. Скоро к нам на эксперименты приедут американцы...

И еще мы говорили о том, что волнует коллег доктора Добеша в чешских университетах, - проблемах молодежи, и о том, почему, несмотря на то что отношение к науке в обществе очень сильно изменилось, а у способной молодежи появилось множество других вариантов устройства карьеры, она все еще идет в науку и - более того - ее идет все больше...

- Это не случайная флуктуация. Конечно, молодых уже не так привлекает физика, как лет двадцать назад, - в мире все большее значение приобретают биология, генетика, другие науки, но как в Чехии, так и в России, где всегда было на высоте классическое образование, молодые начинают возвращаться к истинным ценностям. Политические события нескольких последних лет сильно изменили общественное сознание, соответственно, расширились возможности работать в тех центрах, где есть хорошие возможности не только для роста научной карьеры, но и для знакомства с разными сторонами жизни других народов, систем образования, научными школами.

В самом же Институте ядерной физики я убедился в правоте моего собеседника, повторившего старую истину о том, что даже в самые тяжелые для науки времена всегда найдутся люди, готовые самозабвенно отдавать себя поискам истины. Во время знакомства с "родным", то есть созданным в Дубне, ускорителем У-120М, начальник ускорителя сравнительно молодой человек Ян Штурза на хорошем русском языке очень квалифицированно объяснил нам, что сделано за последние годы для модернизации циклотрона и какой вклад внесли в это чешские специалисты в сотрудничестве с ведущими ускорительными центрами Западной Европы (система контроля и управления переведена на современные компьютеры, смонтирована система аксиальной инжекции и так далее), и на моей любительской 8-миллиметровой видеопленке остались кадры, запечатлевшие и пульт управления, и ускорительный зал, который оставил ощущение ухоженной квартиры, которую любят ее хозяева. Заведующий отделением циклотрона очень тепло вспоминал своих дубненских коллег Сергея Ворожцова, Евгения Самсонова и краковских коллег из Института ядерной физики имени Г. Неводничанского, которые совсем недавно звонили, консультировались по поводу каких-то неполадок в высокочастотной системе другого "нашего" циклотрона, работающего в Кракове. И я лишний раз убеждался в том, что ускорительщики во всем мире - это совершенно особое племя (впрочем, писатель Василий Аксенов их же словами "золотая моя железка" дал им самую красноречивую и лаконичную характеристику)...

В Ржеж я ехал, зная, что в прошлом году на ученом совете ИЯФ было принято решение по поводу Дубны - собрание приняло в адрес госкомиссии по сотрудничеству с ОИЯИ рекомендации о выходе Чехии из стран-участниц Института и переходе на двусторонние отношения (прецеденты уже были - Германия, правда, ее ежегодный взнос по двустороннему договору едва ли не превысил сумму, которая платила ГДР, и Венгрия, которая вышла из ОИЯИ после входа в ЦЕРН). Однако, никаких вопросов доктору Добешу "в лоб" из чисто этических соображений задавать не стал. Достаточно было понять, что Дубна и сегодня остается одним из центров, все еще привлекательных для чешских физиков, в том числе и работающих в Ржеже. Но одно дело "протокольная беседа" и совсем другое - живые контакты. Несколько раз я был свидетелем коротких встреч моего гида с сотрудниками обоих Институтов, его давними знакомыми и коллегами. Антонин Яната, в последние годы работающий в Дубне, по специальности конструктор, участвовавший в создании аппаратуры и оснастки для целого ряда физических установок (он с гордостью показал мне в реакторном зале Ржежа действующие дьюары, которые он запускал в серийное производство много лет назад), не раз слышал вопросы: "А ты еще в Дубне?" - и ловил после этого, как мне показалось, сочувственные взгляды...

Совещание "Симметрия и спин". Институт приборостроения в Брно ( заочное знакомство)

Одна из встреч на совещании "Симметрия и спин" - с Яном Дупаком -начальником лаборатории специальных технологий Института приборостроения Чешской Академии наук в Брно.

А представил его российский коллега, Николай Александрович Лебедев, который вместе с ним работал в РХЛ ЛЯП в 1975 – 81-м годах. Ян занимался тогда изготовлением источников радиоактивных излучений для экспериментов с ориентированными ядрами при сверхнизких температурах. Прекрасный, по оценке Николая, экспериментатор, благодаря таланту и мастерству которого в лаборатории были налажены систематические исследования по ориентированию ядер при сверхнизких температурах и исследования сверхтонких взаимодействий в ядрах. Это тема, которую ведет профессор Мирослав Фингер - бессменный организатор и вдохновитель этой серии совещаний в Праге.

После возвращения Яна из Дубны в Брно сотрудничество продолжилось, он приезжал в ЛЯП на эксперименты, и все оборудование, что он делал, работает и сейчас с высокой надежностью. В настоящее время Ян занимается разработкой плазменного ионного источника для масс-сепаратора. Сейчас используется в экспериментальном комплексе ЯСНАПП источник с поверхностной ионизацией, а трудами Яна существенно расширятся возможности исследования изотопов различных ядер - по тому, как аккуратно исполняется конструкция нового источника, у его коллег нет сомнений в том, что он заработает.

Основной источник существования ИП ЧАН - государственный бюджет, но половину необходимых средств приходится зарабатывать самим. По заказу предприятий "Шкода" разрабатывается специальная технология для ядерной энергетики, компоненты оснащения реакторных систем. Основных направлений три: электронная микроскопия, лазерная техника, ЯМР - приборы, основанные на явлении ядерного магнитного резонанса. То, что Яну ближе, в чем он сам специалист экстра-класса, - различные типы сварки, особенно материалов, предназначенных для работы в экстремальных условиях. Эти знания и умение очень пригодились, по словам Мирослава Фингера, который тоже участвовал в нашей беседе, в совместной работе Чехии и Дубны над новым ионным источником. Так вот, по словам профессора Фингера, этот совместный продукт, разработанный и произведенный специалистами Дубны и Чехии, будет интересен многим ученым, привлечет к исследованиям ориентированных ядер на более высоком уровне новые лаборатории мира.

Есть еще один проект - специализированная рефрижераторная установка с использованием ЯМР, для получения в Дубне ориентированных ядер. Специалисты ИП в Брно тоже готовы подключиться к этому проекту, и участие отдела специализированных технологий, которым руководит Ян, благодаря нестандартным ноу-хау, позволяющим выпускать "штучную" продукцию, здесь будет очень полезным. Благодаря всем этим новым технологиям мы можем иметь и уже имеем в Дубне монополию (это опять цитата из пояснений профессора Фингера), которая привлекает к нашим работам многих физиков. На этих работах в Дубне и Праге воспитано около 15 соискателей, каждый год к нам приезжало по два-три докторанта. Когда Маргарет Тэтчер готовилась к поездке в Россию, то попросила провести экспертизу сотрудничества университетов и научных центров Англии с российскими научными центрами. Подняли протоколы сотрудничества, и оказалось, что на первом месте по продолжительности заключенных договоров Сассекс - Дубна, именно по тем направлениям исследований, о которых шла речь в нашей беседе.

Я всецело за омоложение Чешской Академии, но за омоложение не в результате притока молодых, а в силу того, что отцы ее почувствуют себя пылкими юношами со всеми их преимуществами и возможностями.

Карел Чапек. “О традиции”, 1924 год.

Как обстоят дела с притоком молодежи - задал я свой "стандартный" вопрос, и получил тоже, увы, стандартный ответ:

- Дипломники, аспиранты есть, но с появлением семьи вынуждены бросать научную работу - нужны деньги, нужна квартира. Да что говорить - мне же самому смены нет, а заботиться об этом надо уже сейчас. Потому что ни по каким учебникам нельзя научиться делать то, что нам удается сделать. Поэтому сейчас наша общая забота - удержать молодежь на долгосрочных проектах, дать гарантии, основанные на международных, межправительственных договорах. Пока Дубна такие гарантии может дать, есть гранты чешского правительства, и это вселяет в молодых специалистов определенную уверенность в будущем. Другое дело, что деньги эти по масштабам Чехии немалые, и надо думать, на какие проекты ориентировать молодежь, как наиболее эффективно использовать отпущенные нам средства.

Второй международный проект (после источника - Е.М.), где гарантировано долговременное участие чешских специалистов, - это участие в эксперименте COMPASS, создание детекторов по черенковскому излучению, исследование их радиационной стойкости. Основная группа, работающая в этом проекте, создавалась исключительно на базе Дубны, и это очень важно для преодоления межведомственных барьеров, для интеграции наших усилий здесь. Это грант, нацеленный на поддержку нашего сотрудничества с Дубной.

И. наконец, о Брно, в котором нам побывать не удалось, но благодаря Яну мы получили общее представление об этом втором по величине городе Чехии. Это индустриальный и выставочный центр, большие потоки научно-технической информации, так что здесь легко быть в курсе самой передовой научно-инженерной мысли. Исторически Брно всегда был центром чешской промышленности и технологий, а уровень технического мышления и умения, экспериментальной культуры специалистов всегда был самым высоким. Кстати, это могли оценить дубненские специалисты, которые много лет работали в ОИЯИ рука об руку со своими коллегами из этого чешского города. ...Развивалась в основном военная промышленность. Здесь расположена Военно-техническая академия, откуда после сокращения армии немало опытнейших специалистов перешли в научно-техническую сферу.

Совещание “Симметрия и спин”

С первого дня работы совещания его участники привыкли, что все проблемы, которые у них возникали с гостиницей, питанием, связью по электронной почте, да мало ли еще с чем, легко и просто разрешались с помощью Милослава Слунечка. Вместе с председателем оргкомитета Мирославом Фингером и Татьяной Крациковой Милош всегда был там, где надо. И еще ему помогала жена и коллега Вера. С Милошем в день регистрации участников совещания у меня чуть было не произошел конфуз. Дело в том, что приехал я немного раньше, и первое знакомство с Математико-физическим факультетом, что на Трое, было как бы по дороге в общежитие: профессор Фингер показал мне здание, в котором он работает, свою кафедру низких температур и комнату, которую в его отсутствие занимает коллега с Украины. Коллеги не было на месте. И когда в день регистрации я услышал почти правильную, с легким южнославянским акцентом русскую речь от человека, встретившего меня в оргкомитете, решил было, что это тот самый украинец, о котором рассказывал Мирослав. Хорош бы я был, если бы сразу стал расспрашивать его о "ридной Украине"! Но не стал, и слава Богу. Постепенно познакомившись с Милошем, как и с другими участниками конференции, я не раз расспрашивал его о работе, о том какими силами дается проведение таких совещаний, о семье и надеждах на будущее...

Вначале, урывками, между вручением вновь прибывающим участникам папок с материалами и взиманием регистрационных сборов - это штука очень серьезная, и Милош постоянно носил с собой металлическую шкатулку-сейф с кронами и долларами,. - мы поговорили о той самой оргработе, которая, конечно, началась задолго до встречи, когда мы встретились в факультетском холле. И он отдал должное и факультету, который авансировал всю инфраструктуру, и своим коллегам на кафедре, которые тоже во всем помогали, и двум Ленам - Калгановой и Русакович, которые с первого дня совещания активно подключились к работе оргкомитета. И если Елена Русакович занималась этим профессионально как сотрудник ОМС ОИЯИ, то Елена Калганова привезла на совещание свой доклад, а в ночь перед выступлением отрабатывала английское произношение с помощью своей тезки...

Во всем, что касается работы, Милош был не то чтобы категоричен, но как-то очень близко воспринимал все, о чем говорит, и это заинтересованное отношение невольно передавалось собеседнику. По специальности он не физик, а системотехник, в основном занимается техническим обеспечением экспериментов и обработкой данных: "Это мое хобби, я это люблю, меня это устраивает".

Но я бы не хотел, чтобы у людей, не знакомых с Милошем, сложилось о нем некое одностороннее представление как о фанате идеи. "Как уживаются между собой два сотрудника одного сектора на работе и дома?" - этот вопрос я адресовал супруге Милоша Вере, которая работала в оргкомитете в перерывах между уходом за третьей, младшей, и первой, старшей, дочками. Путь от служебной квартиры в центре до факультета составлял не менее получаса на метро и автобусе, и таких переездов надо было совершить не один - туда и обратно. Средняя дочь осталась у дедушки с бабушкой в Словакии, учится в школе, и после дубненской гимназии № 8 оказалась лучшей ученицей по физике и математике, так что уровнем дубненского преподавания можно гордиться. Ответ Веры на мой вопрос с пометкой в блокноте “социальные проблемы” оказался гораздо серьезнее вопроса. Впрочем, как сказал Платон, в нашем диалоге с жизнью важен не наш вопрос, а ее ответ.

А дело в том, что почти одновременно изменились условия жизни и в Дубне, и в Чехии, и чешские сотрудники ОИЯИ остались практически без социального страхования. Значит, пострадали и семьи. И потому тоже такой малочисленной стала группа чешских сотрудников ОИЯИ: дорога домой оплачивается только раз в году, полномочный представитель Чехии в ОИЯИ активных действий к изменению ситуации не предпринимает. Что такое семье из пяти человек один раз съездить домой в отпуск, если из гранта полномочного представителя Чехии оплачивается проезд только одному? "Надо очень любить свое дело", - еще раз повторил Милош, и я дописал за него: чтобы вынести такую жизнь. А в Праге Милош Слунечка работает на кафедре с профессором Фингером так же как и в Дубне в его секторе. Милош – гражданин Чехии, но постоянно проживает в Словакии, у Веры – словацкий паспорт.

Каковы с их точки зрения отношения между странами после "развода"? - В Словакии чехов меньше, чем словаков в Чехии, и если первое время их (словаков в Чехии) воспринимали как людей со стороны, то сейчас все вошло в нормальную колею. Дети от смешанных браков (один из родителей чех) могут в свои 15 лет принять гражданство по выбору без сроков обязательного проживания в Чехии. Для взрослых лимит на проживание в Чехии составляет не менее 5 лет. Так что дети их могут принять любое гражданство. Но здесь, наверное, сыграет свою роль тот факт, что Чехия - государство гражданское, а в Словакии есть закон о национальном языке... После экскурсии в Каролинум - историческое здание ректората Карлова университета мы все вместе шли узкими древними улочками от Староместской площади (где бы ни бродили по Праге - все равно возвращались на эту площадь, и каждая встреча была словно первой!), и Вера часто останавливалась у витрин магазинчиков с детскими товарами, чтобы подобрать для своей племянницы в Словакии чешские национальные деревянные игрушки...

А не позволить ли себе здесь лирическое отступление, связанное, конечно же, с этими самыми магазинчиками, которые (если, правда, не принимать в расчет едва ли не столь же многочисленные пивнички, ресторанчики, кондитерские - последних, по мнению коренных пражан, значительно поуменьшилось) занимают практически все первые этажи прекрасно сохранившихся и подновляемых домов Старой Праги. Бросается в глаза не то что обилие, но какое-то всевластие изделий из чешского стекла, украшений из знаменитого чешского граната, множество коллекций как уникальных, так и стандартных чешских марионеток, которые продавцы и продавщицы демонстрируют в движении... Встретился я здесь и с героями своего детства - Гурвинеком и Шпейблом, которые были частыми гостями на страницах любимой "Мурзилки". Их имена не казались нам чужими, иностранными, а характеры были и вовсе наши. Ребятня на всем свете одинакова...

Попробуйте походить по магазинам в той же Москве хотя бы полдня, и вы получите головную боль на всю оставшуюся часть суток - это в лучшем случае. А в Праге можно целый день заглядывать то в одну, то в другую приглянувшуюся чем-то витрину, бродя по городу без цели и забот, и - никакой головной боли! Жалко только, что таких дней у участников совещания было немного. Прага стоит мессы!

Отдельный разговор - об организации общественного транспорта и оплате за проезд, весьма дифференцированной и, на наш взгляд, хотя не малой, но удобной, с чем согласились большинство дубненских участников совещания. Проезд в течение часа в любом виде транспорта - можно пересаживаться с метро на автобус или трамвай, поставив в начале своего маршрута отметку о времени в электронном компостере - стоит 12 чешских крон. Когда мы уезжали из России (а вернулись словно в другую страну!), то это равнялось примерно 2,5 рублям. Сейчас, соответственно, около восьми. За 8 крон можно проехать на метро по одной линии 4 станции. Полный проездной на неделю стоит 250 крон, в на 15 дней – 280, почти 10 долларов, но имея много разъездов по городу, на этом можно сэкономить. Контролеры сначала почти не встречались, но в иной стране быстро привыкаешь к порядку, и мы были очень законопослушными пассажирами. В результате нескольких встреч с контролерами - в основном, в местах пересадок в метро - мы расходились красиво.

Русским языком в Праге пользоваться можно - с продавцами поговорить, особенно если очень постараться произнести ни к чему вас не обязывающее "просим" ("и" немного протянуть как бы нараспев), потом близкое к польскому "дзенькуе" – спасибо, и напоследок - "насхлэдэноу" - до свидания, окончательно закрепляющее взаимоприятные впечатления встречи. Все, что между этим, можно по-русски. Более сложные разговоры, на более широкие темы, лучше вести на немецком и английском. Лично мне полузабытый с университетских времен немецкий несколько раз помогал. И, конечно, важна улыбка, всегда помогающая дипломатам, ученым и путешественникам.

Нам, людям, дан кусок вселенной, чтобы мы познавали ее; мы добираемся до ее глубин не единственным путем; мы зондируем ее своими поступками, наукой, поэзией, любовью и религией; нам нужны разные методы, чтобы изменить ими свой мир.

Карел Чапек. Из писем.

Вернемся к совещанию. Подводя его итоги, профессор Алан Криш из Мичигана (кстати, посвятивший свой доклад на совещании поляризации протонов с помощью "сибирской змейки"), отметил как прекрасную организацию, так и удачный выбор тематики докладов, позволивших получить новейшую информацию "из первых уст" о крупнейших проектах мира, связанных со спиновой тематикой. А тематика эта сегодня объединяет ученых, работающих с частицами и ядрами в широчайшем спектре энергий. И встретились в Праге представители многих лабораторий мира, где ведутся исследования и проектируются установки, позволяющие изучать спиновую физику. Особый научный блеск, как говорили, например, американские ученые из университетов Мичигана, Висконсина, ФНАЛ, придало совещанию участие теоретиков ОИЯИ С. Б. Герасимова и А. В. Ефремова. Некая изюминка научной программы заключалась в том, что она касалась как теоретических аспектов проводимых и планируемых исследований, так и точных физических, технических и методических характеристик таких, например, проектов, как COMPASS, ISOLDE, SMC, HERMES и целого ряда других, названия которых говорят физику достаточно много.

...В один из первых наших пражских дней мы купили на Малостранской площади в газетном киоске прекрасный альбом под названием "Прага - мать городов". С роскошными фотоиллюстрациями. Но главное, на русском языке. Этот альбом стал нашим гидом, и все свободное от деловых встреч время мы без устали ходили по указанным в нем маршрутам: Градчаны, Пражский Град, Вышеград, Старое Место, Малая Страна, Новое Место... Эти названия и сегодня звучат в моей памяти как музыка. И вся Прага вспоминается как великолепная симфония, созданная трудами многих поколений и любовно ухоженная сегодня. Символическое название фотоальбома прочно вошло в нашу обыденную лексику тех дней: "А ну-ка, посмотри, что там в "Матери городов" написано об этой улочке?"... А что не было написано - об этом рассказали друзья. И остались видеокадры, запечатлевшие фигуру воина у Карлова моста. Ему посвятила свои стихи Марина Цветаева, которая несколько лет жила под Прагой и часто бывала в этом городе.

Золотая Прага, стобашенная Прага, мать городов, город на Влтаве, спасибо за эту музыку души. И когда путевые заметки подошли к концу, а Прага стала вспоминаться все реже, я понял, что мое сегодняшнее, еще не новогоднее, но уже не пражское состояние вполне можно описать словами классика.

…Сдается, нынче слишком суровое время для того, чтобы завороженным взглядом созерцать яркие, изменчивые краски жизни…

Карел Чапек. “Метеор”, 1934 год.

Евгений Молчанов, Прага - Дубна.