Валерий Башевой

- Стой! Не двигайся! Замри!

Так кричат, когда предупреждают о близкой опасности.

Вздрогнув от неожиданности, я замер в обычной позе у своего компьютера. Владимир располагался слева от меня. Я пытался поймать его угловым зрением, но не мог… Уже полчаса как, направив на меня цифровую камеру своего уникального биокомплекса, Владимир наблюдал за моим биополем. Яркие разноцветные полосы повторяли, по его словам, мой “контур”. Ничто не предвещало сверхъестественного. И вдруг – этот крик. По грохоту падающих стульев и оживленным голосам я понял, что все, кто был в этой огромной комнате, бросились к нему. На стекле монитора, как в зеркале, было видно, что бежали даже по столам.

- Господи, что ж там такое стряслось? – прошептал я. Всеобщая суета начала меня беспокоить.

- Посмотрите же, он еще и разговаривает! – этот возглас Светланы, менеджера по информации, вызвал во мне тревогу.

- Не волнуйся, все нормально! Но все равно – не двигайся, даже не шевелись, - Владимир, наверное, заметил мое состояние. – Сейчас мы тебе это покажем.

Через минуту рядом с моим монитором поставили другой, подсоединенный к биокомплексу Владимира. Я увидел себя сбоку, как и должно быть, но… из монитора моего компьютера выглядывала… голова! Словно ко мне тянулся кто-то, старательно вытягивая шею. Конечно, это было поле. Невидимое для глаз поле, излучаемое монитором. Но какая необычная форма! Оно было уже обработано и подкрашено аппаратурой биокомплекса в сине-пластмассовый цвет. Непроизвольно я немного отклонился назад. Фантом сделал тоже самое – в монитор моего компьютера!

- Боже правый… - пульсировало в голове. Присмотревшись, я заметил, что его губы произносят какие-то слова.

- Да включите же вы, наконец, звуковой модулятор! – резкий возглас Владимира сразу вернул меня к реальности, и я услышал… скрипучий голос, который произносил ту же – мою! – фразу: “Боже правый… Боже правый… Боже правый…”

- Чьи это слова? Может, кто-то над нами шутит? – Владимиром овладел азарт охотника. – Все же мы работаем через Интернет! Миллионы пользователей! Кто это говорит? Чьи это слова?

- Мои, - с трудом, по буквам выговорил я. – Они у меня в голове “стучат”.

- Он произносит твои мысли? – крайне удивился Владимир. – Тогда… тогда процитируй какое-нибудь стихотворение. Давай попробуем. Строчку произносишь вслух, строчку – про себя. Давай Есенина. Ты же любишь Есенина. Ты же знаешь Есенина. Ты должен помнить Есенина. Давай! Есенина! Давай! – он, казалось, очень увлекся своей затеей. – Пусть он договаривает за тебя. Пусть договаривает! Пусть – для чистоты эксперимента. Давай!

Мысли мои стали еще запутанней. Раздался звук, как от быстрой перемотки магнитофонной ленты! Потом – тишина, и я как увидел начало своего стихотворения, которое очень давно хотел написать. Да, подражание Есенину. Да, конечно, ему! Вот первые строчки – ведь только они и были записаны на клочке бумаги! Сдерживая волнение, я произнес:

Отлюбила со мной, отплясала

Осень – девица с алым бантом…

И замолчал, так как продолжения у этих строчек не было.

Подвенечной фатой разбросала

Первый снег за ноябрьским окном… - тотчас продолжил скрипучий голос. Следующие две строчки возникли легко, будто кто-то их мне – неслышно! – подсказал. Я их сразу произнес, и вокруг нас наступила удивительная тишина. Наверное, с таким неподдельным трепетом я отвечал на экзамене по русскому языку в актовом зале школы. Мне вторил мой оппонент, не запинаясь ни на мгновенье. Наше невольное соревнование длилось не больше минуты, пока мы не остановились на третьем четверостишии. С чувством творческой завершенности я резко откинулся на спинку кресла.

- Стой! Куда он исчез? – отчаянно вскрикнул Владимир. – Куда он ушел? Внутрь или… куда? Кто видел? Куда он исчез? Куда?

Я повернул голову налево и увидел, наконец, всех собравшихся в этом углу комнаты. Они внимательно всматривались в монитор биокомплекса, то ли пытаясь помочь Владимиру, то ли опять в ожидании фантома. Заработал принтер. Через полминуты подошла Светлана с распечатанным стихотворением. Они присела прямо на мой стол, и, не торопясь, стала читать вслух:

Отлюбила со мной, отплясала

Осень-девица с алым бантом,

Подвенечной фатой разбросала

Первый снег за ноябрьским окном.

Что ж ты плачешь так часто ночами

В ожиданьи подружки-зимы?

Иль боишься, что с ней обвенчаюсь,

Хоть с тобой и помолвлены мы?

Ах, забуду ли русые косы,

И таинственный шепот берез,

И глаза, что по-детски раскосы

От холодных и ласковых слез?

Многие считали Светлану красавицей и предрекали ей в скором будущем карьеру топ-модели. Все хорошее, что ей встречалось в жизни, она всегда считала своим персональным подарком.

- Знаешь, а я что-то не слышала о таким стихотворении Есенина. Хотя он тоже мой любимый поэт, - кокетливо улыбаясь, она протянула мне листок.

- А кто сказал, что должен быть обязательно Есенин? – громкий скрипучий голос прозвучал где-то под потолком. По крайней мере, мне показалось, что звук шел из середины опустевшей комнаты.

Я перевел взгляд от листка на Светлану и вздрогнул: ее глаза испуганно округлились, гримаса исказила мгновенно побелевшее лицо, и, указывая дрожащим пальцем в мою сторону, она закричала: “Он не говорил этого!”.