Ветераны нашего Института

23 апреля исполнилось 70 лет ведущему научному сотруднику научно-экспериментального отдела физики промежуточных энергий Лаборатории ядерных проблем, доктору физико-математических наук Василию Александровичу ЖУКОВУ.

В. А. Жуков работает в Лаборатории ядерных проблем с 1952 года после окончания Ленинградского университета. За это время им проведено большое число научных и методических исследований на передовом крае экспериментальной ядерной физики.

В. А. Жуков является соавтором Б. М. Понтекорво в пионерских работах по исследованию рождения нейтральных пионов протонами и поиску образования лямбда гиперонов на синхроциклотроне Института ядерных проблем АН СССР в Дубне. С его участием и под его руководством разработан и изготовлен ряд установок и систем для физических экспериментов. Разработанная и изготовленная в то время пузырьковая камера была одной из лучших в мире с помощью которых были получены интересные результаты исследования неупругого взаимодействия пионов с протонами.

В. А. Жуков внес большой вклад в изучение поведения мюонов в веществе и продолжает активно работать в этом направлении. Он является одним из ведущих специалистов в области исследования конденсированных сред мюонным методом. Результаты проведенных с его участием исследований подбарьерной диффузии мюонов зарегистрированы в качестве открытия.

Он - автор около 150 научных работ, многократно докладывал полученные с его участие и под его руководством результаты на крупных научных конференциях, сам был организатором и членом оргкомитетов нескольких научных форумов.

Бывшие воспитанники В. А. Жукова сейчас работают в различных подразделениях Института и за его пределами.

Накануне юбилея мы попросили Василия Александровича рассказать о том, как он пришел в науку, о своих учителях и коллегах.

Я не могу утверждать, что профессия физика - была моей школьной мечтой. Тем не менее, интерес к техническим дисциплинам у меня преобладал. В школе, кроме физики и математики, мне легко давался такой предмет, как черчение. Когда же пришло время после окончания школы выбирать дальнейший путь, я отдал предпочтение физике. Здесь решающую роль сыграли советы учителей, которые не только одобряли этот выбор, но и настаивали на нем.

Что же касается моей более узкой специальности - ядерной физики, то здесь все произошло без учета моих намерений. Просто меня записали в группу “ядерщиков”: в конце 40-х годов потребность в таких специалистах была высокой. Однако это “принуждение” я воспринял спокойно. Мне нравились все разделы физики. Позднее, когда пришлось создавать экспериментальные установки, понадобилось изучать оптику, акустику, криогенную технику и др.

Учеба в Ленинградском государственном университете (ныне Санкт-Петербургском), куда я поступил в 1946 году, коренным образом отличалась от учебы в школе. Огромная аудитория на две сотни первокурсников, маститые профессора, необычный стиль занятий - все это заставляло по-новому подойти к учебе. В школе в десятом классе нас было всего полтора десятка учеников (и это на один из районов Архангельской области, площадь которого можно сравнить с площадью какой-нибудь области центральной России). Поэтому преподавание там было индивидуальным, учителя всегда рядом. Один из самых наших любимых учителей по физике мог в течение урока несколько раз спросить кого-нибудь из учеников и столько же раз поставить в свою записную книжку соответствующую оценку от двойки до пятерки в зависимости от ответа. Откровенно говоря, первые годы учебы в университете для меня были чрезвычайно трудными. Хотя лекторы были превосходные, но еще много приходилось потрудиться для уяснения иногда плохо записанной лекции.

Мне помнятся замечательные лекции по физике члена-корреспондента АН СССР С. Э. Фриша - автора известного “Курса общей физики”, профессора В. Н. Цветкова. Приятно было сознавать, что в университете работают такие известные ученые, как академик В. И. Смирнов - автор многотомного труда по высшей математике, знаменитый академик В. И. Фок. Хотя я и не имел счастья слушать этих людей, но с удовольствием посещал лекции их талантливых учеников.

Более тесные отношения с преподавателями сложились в последние годы обучения при слушании специализированных лекций и в ходе выполнения курсовых и дипломных работ. У нас были замечательные профессора Борис Сергеевич Джелепов и Николай Александрович Власов. Первую лекцию (не обязательную для посещения) Б. С. Джелепова, которая вызвала у меня восхищение, я прослушал, когда еще не был “приписан” к ядерной группе и не знал настоящей специальности Бориса Сергеевича. Называлась лекция примерно так: “Физические основы навигации перелетных птиц”. Б. С. Джелепов создал кафедру ядерной физики в университете и одновременно руководил лабораторией в Радиевом институте. Работами студентов-дипломников он живо интересовался. Моя дипломная практика проходила на кафедре ядерной физики. Мне уже удалось создать небольшую установку для изучения гамма-спектров радиоактивных источников, и она начинала неплохо работать. Руководительница моей работы М. Л. Копьева - одна из первых сотрудниц организованной Б. С. Джелеповым кафедры ядерной физики - очень хотела продемонстрировать эту установку Борису Сергеевичу. Наконец, смотрины состоялись. Но как только Б. С. Джелепов и Н. А. Власов переступили порог нашей комнаты, с экрана осциллографа исчезла вся картинка. Я был в ужасе и не знал в чем дело. Руководительница тоже была расстроена. Но Борис Сергеевич улыбнулся и сказал: “Ничего страшного, неудач еще много будет, в науке приходится иногда начинать все сначала”.

Несомненно, что ленинградские вузы внесли большой вклад в подготовку научных кадров. Об этом вдохновенно говорил недавно на своем юбилее Венедикт Петрович Джелепов - сам выпускник Ленинградского политехнического института. Ярких ученых - выходцев из ЛГУ можно встретить во многих научных центрах России. Много выпускников ЛГУ работает сейчас в ОИЯИ. Я бы хотел отметить, что М. Г. Мещеряков, К. Я. Громов, В. Г. Соловьев, ранее занимавшие в ОИЯИ руководящие посты и руководившие крупными научными коллективами, и нынешний вице-директор ОИЯИ Ц. Вылов также в свое время кончали Ленинградский государственный университет.

В 1952 году после окончания университета я был направлен в Дубну (тогда Ново-Иваньково). Думал ли я, что мне предстоят долгие годы работы в Лаборатории ядерных проблем, руководимой Венедиктом Петровичем Джелеповым - двоюродным братом моего замечательного ленинградского учителя. В ЛЯПе я попал в сектор, возглавляемый выдающимся ученым Бруно Максимовичем Понтекорво. Его научные заслуги и роль в развитии современной физики хорошо освещены в вышедгем недавно из печати двухтомном издании его трудов и воспоминаний людей, близко знавших Бруно Максимовича. Доброжелательность, доступность и простота в обращении, ясность, критичность мысли и принципиальность в дискуссиях - черты, характерные для Бруно Максимовича, ярко выражены в этих воспоминаниях. Есть там и мой рассказ. Поэтому, не желая повторяться, приведу дополнительный пример, как деликатно Бруно Максимович мог сделать замечание своему подчиненному. Однажды я, будучи начинающим экспериментатором, дежурил на установке, на которой шли длительные ответственные измерения. Было скучно, я начал читать газету, изредка поглядывая на приборы. Подходит Бруно Максимович и говорит, начав, по обычаю, с похвалы: “У вас все хорошо работает. А вдруг что случится и вы пропустите этот момент”. Я понял, что надо отложить газету.

Заметный след также оставила работа совместно с очень талантливым экспериментатором Г. И. Селивановым, сделавшим много интересных и современных установок для экспериментов. Здесь мне пригодились мои школьные увлечения конструированием.

Я считаю, что годы, проведенные в Лаборатории ядерных проблем ОИЯИ, были счастливыми годами в моей жизни, и не только потому, что пришлось работать с замечательными учеными, но и потому, что все время мы находились на переднем крае развития ядерной физики. Сейчас, оглядываясь назад и задаваясь вопросом, а не сожалею ли я о выборе профессии, с определенностью могу сказать, что не сожалею!

Когда интервью уже было готово и материал готовился в номер, из Санкт-Петербурга пришло скорбное известие о скоропостижной смерти члена-корреспондента РАН Б. С. Джелепова, о которым так тепло вспоминал В. А. Жуков.