Проект "Живая история"

"Когда мы были молоды..."

Одним из участников проекта "Живая история, или Мой путь в науку", организованного музеем истории науки и техники ОИЯИ и Университетом "Дубна", стал советник директора Лаборатории нейтронной физики Владимир Дмитриевич Ананьев. Владимир Дмитриевич участвовал в создании первого реактора ИБР, руководил проектом модернизации ИБР-2. Вот его рассказ.

Моя работа - производить нейтроны для физиков, причем началось это уже довольно давно, с 1959 года. Родом я из города Галич Костромской области. До седьмого класса не мечтал ни о какой технике, увлекался путешествиями, зачитывался книгами о Куке, Магеллане, русских путешественниках. Их приключения потрясали воображение. Если уж не быть путешественником, то на крайний случай я был согласен выбрать профессию геолога. Мать видела меня морским офицером, отец был против. Отец - столяр по профессии, работал директором небольшой мебельной фабрики в Галиче, мать после войны не работала. На мой выбор повлиял знакомый отца - главный инженер городской теплостанции. Как-то придя к нам в гости, он начал рассказывать мне о своей работе, агитировать, убеждать, что мои мечтания - дело несерьезное, что надо идти в технику. На меня его слова повлияли, тем более что в детстве я увлекался моделированием. А в школе у нас были очень сильные учителя: математику преподавала Эльза Петровна Костина, физику - Иван Петрович Костин, словесность - Василий Васильевич Касторский. В прошлом году наша школа отметила свое 215-летие.

И вы поступили в технический вуз?

Да, в 1953 году я поступил в Московский энергетический институт. Там у нас были хорошие преподаватели. Особенно запомнились последние годы - 4-5-й курсы. Наша кафедра теплофизики отличалась тем, что, начиная с 4-го курса, один день в неделю был выделен специально для учебно-исследовательской работы. И диплом у меня был не расчетный, а по экспериментальной работе. За два года надо было самостоятельно создать небольшую установку, провести натурные эксперименты и обработать результаты. Нам отводились часы в мастерских на изготовление деталей своей установки, в помощь выделялся лаборант. Так нас приучали к самостоятельной работе, что было исключительно полезно для будущего. Став инженером, я принимал самостоятельные решения, не боялся их отстаивать перед начальством.

Я с отличием окончил МЭИ по специальности теплофизика и очень удачно попал в ОИЯИ, когда ЛНФ только зарождалась и по идее Дмитрия Ивановича Блохинцева строился первый реактор ИБР. В стационарном реакторе непрерывного типа, чтобы получить нейтроны определенных энергий, на пучок ставился прерыватель, и по времени пролета нейтроном определенного расстояния определялась его энергия. Дмитрий Иванович, еще работая в Обнинске, возмущался: как это так - 99,9 процентов нейтронов не используется. Проще сделать по-другому: заставить реактор работать импульсами, производя нейтроны только короткое время. Для этого он предложил разместить часть активной зоны на вращающемся диске. Его идея понравилась, и сотрудники ФЭИ Ю.Я.Стависский и И.Н.Бондаренко ее теоретически обосновали. Когда Д.И.Блохинцев переехал в Дубну в 1956 году и стал директором ОИЯИ, эту идею он не оставил. Было принято решение построить реактор на очень малую мощность в 1 кВт. Дмитрий Иванович пригласил на должность директора ЛНФ Илью Михайловича Франка. Началось проектирование реактора и строительство здания, которое завершилось в 1959 году.

Дубну вы выбрали осознанно, уже что-то знали о ней?

Судьба распорядилась так, что я, как и многие ребята с нашего факультета, получил распределение в п/я N590 Средмаша - это был не конкретный объект, а все исследовательские, промышленные и военные учреждения этого министерства. Кто-то поехал в Северодвинск на атомную подводную лодку, кто-то в Димитровград, где уже строился реактор СМ. Когда меня спросили: "Хотите в Дубну?" - я о ней почти ничего и не знал, только слышал, что там запустили синхрофазотрон. Меня пригласил на собеседование в Госкомитет по атомной энергии главный инженер ЛНФ С.К.Николаев. Беседовал он очень осторожно, ни слова не сказал о реакторе, я поехал в Дубну, не совсем понимая, чем конкретно буду заниматься. Первое впечатление от города - комфортабельные после московских условия в старой гостинице на Парковой, в которой я жил чуть ли не один.

Я начал работать в Объединенном институте 14 апреля 1959 года. Специалистов в ЛНФ работало еще очень мало, все были молоды, рвались в бой. Уже летом в ОИЯИ была впервые осуществлена цепная ядерная реакция. Для чего? Тогда расчеты критической массы для реактора выполнялись с недостаточно высокой точностью. Решили проверить в реальной геометрии, при каком количестве плутония пойдет цепная реакция. Это была стационарная сборка, проверялась не только критмасса, но и некоторые параметры реактора, от которых зависел импульсный режим. Всю работу по критсборке осуществляли специалисты ФЭИ под руководством Ю.Я.Стависского, мы, молодые сотрудники "нейтронки", были на подхвате.

Это был ваш первый практический опыт...

Участие в критсборке оказалось для нас хорошей школой. Все было задублировано, как у космонавтов: нейтронный поток от реактора при загрузке очередного твэла измерялся по четырем независимым каналам. Далее каждый инженер-физик, ответственный за свой канал, определял конечное количество твэлов, при которых сборка становится критической. Если результаты не совпадали, руководитель останавливал работу и всё пересчитывали. А мы, дублеры, делали эту работу параллельно. Во время пуска реактора я был инженером по управлению, работал за пультом реактора - выводил его на критичность и затем на мощность. Летом 1960-го реактор запустили - это было волнующее событие, особенно когда начали подходить к критичности: нейтронов в реакторе было еще очень мало, мощность измерялась долями ватта. Поэтому нейтронные импульсы имели большой разброс по величине. По мере подъема регуляторов этот разброс уменьшался, и, наконец, реактор стал стабильно выдавать импульсы мощности с частотой 83 импульса в секунду. Так впервые в мире был запущен импульсный реактор периодического действия. Запомнилось, как при первом выводе реактора включили автоматический регулятор мощности, и Дмитрий Иванович сказал нам: "Смотрите, молодые люди, как макромир с микромиром воюет!"

ИБР создавался для экспериментов по ядерной физике, по физике твердого тела экспериментов проводилось мало. И Федор Львович Шапиро все время нас, реакторщиков, заставлял думать о повышении мощности реактора. Года через два я посчитал и понял, что можно, ничего не переделывая (все делалось в свое время с хорошим запасом), поднять мощность до 3 кВт. Мы все аккуратно проверили и, сделав небольшое дополнительное охлаждение реактора, довели его мощность до 6 кВт. Так он и работал до 1968 года. За это рацпредложение мне дали премию в 20 или 30 рублей.

Как в вашу жизнь вошел ИБР-2?

В.Д.Ананьев. Фото 1970-х годов.

К 1966 году были сделаны оценки импульсного реактора большей мощности - мегаваттного. Илья Михайлович и Дмитрий Иванович уже созрели, чтобы озвучить эту идею. Мне рассказывали, что Блохинцев выступил на партактиве Института с предложением о создании импульсного реактора. А в ноябре события уже начали раскручиваться, и потребовался специалист, чтобы возглавить техническую часть проекта. Я тогда работал на пульте, был начальником смены. Как-то часов в пять вечера мне звонит И.М.Франк, а близко мы не были знакомы, и предлагает встретиться. Пришел на пульт и спросил, смогу ли я с ним прогуляться по лесу рядом со зданием N44. У Ильи Михайловича там была любимая дорожка. "Я хочу, чтобы никто нас не слышал и не мешал нам". Там он и предложил мне стать главным инженером реактора ИБР-2. Я опешил - это был совсем другой масштаб работы: мощность не сравнима с первым ИБРом, с новой системой охлаждения жидким натрием в ОИЯИ еще не было никакого опыта работы. За исключением, правда, моего небольшого личного опыта - как раз темой моей дипломной работы было определение теплоемкости натрия. После некоторого колебания я согласился. Он тогда сказал: "Работа будет трудная, сколько бы дохлых кошек и собак на вас ни вешали, я буду вас защищать". И он действительно помогал. На следующий день он повел меня к Дмитрию Ивановичу. Тот с интересом на меня посмотрел: "Поздравляю! - Да я не очень уверен в выборе... - Что вы! Сколько вам лет? - Тридцать один. - В вашем возрасте наши предшественники уже министерствами руководили, а вы колеблетесь!"

ИБР-2 строили долго, объект оказался очень сложным, стройка отняла много сил - физпуск состоялся только через десять лет после принятия решения о создании реактора, в 1977 году...

Записала Ольга ТАРАНТИНА