Их имена - в истории науки
Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения академика И.К.Кикоина. Под знаком этого юбилея журнал "Знание - сила" в своем четвертом номере (апрель 2008) готовит к публикации материалы, объединенные "главной темой" номера "Секреты атомных досье - II". Это статьи писателя и историка науки Геннадия Горелика - "Неправдоподобные факты и правдоподобные гипотезы в истории супербомбы", Евгения Лобикова - ведущего научного сотрудника РНЦ "Курчатовский институт" - "Можно ли утаить ядерный взрыв?", Сергея Романова - старшего научного сотрудника РНЦ "КИ", внука И.К.Кикоина - "Перипетии истории газовых центрифуг". С любезного согласия редакции журнала и лично члена редколлегии Александра Леоновича мы публикуем сегодня лишь небольшую часть материалов из номера, еще не вышедшего в свет.
Скорее всего, имя Исаака Константиновича Кикоина известно большинству наших читателей по учебнику физики для средней школы - этой книгой, кстати, пользуются до сих пор, даже четверть века спустя после смерти ее автора. Преподавание и свело меня с академиком И.К.Кикоиным - как главным редактором основанного им физико-математического журнала для школьников "Квант". Судьба распорядилась так, что несколько месяцев, оказавшихся последними в жизни Исаака Константиновича, мне посчастливилось работать и общаться с ним в качестве его заместителя в этом журнале.
Сколько сделал И.К.Кикоин для обновления курса физики в средней школе, для популяризации естественнонаучных дисциплин, для развития олимпиадного движения школьников, вообще для отечественного образования - отдельный разговор. Сейчас важно подчеркнуть, что за все это неподъемное дело взялся отнюдь уже не молодой человек, удостоенный всех мыслимых для советского ученого наград - дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и шести (!) государственных премий, золотой медали И.В.Курчатова и т.д., и т.п. Человек, действительно отдавший всего себя науке и признававшийся, что "за долгую жизнь не успел насладиться любимой своей физикой, не хватило мне времени". А вот чем именно, помимо известных "гражданских" работ, ему пришлось заниматься, за что же присуждались столь высокие награды, долгое время знали немногие.
Скажем, в солидном "Биографическом словаре деятелей естествознания и техники" за 1958 год - ни строки о связи И.К.Кикоина, тогда уже академика, с атомной проблематикой. Из четырех полученных им к тому времени государственных (Сталинских) премий отмечена лишь первая. И значительно позже, когда одна за другой, пусть медленно, но стали перелистываться страницы истории отечественного атомного проекта, многие его детали, как и мера участия в нем Исаака Константиновича и его неоценимый вклад, оставались попросту закрытыми, что называется, для широкой общественности.
Неудивительно, что к моменту знакомства с И.К.Кикоиным и мне было ненамного больше об этом известно. Коллеги, конечно, потихоньку меня просвещали, что, правда, лишь разжигало любопытство и желание при случае расспросить самого участника засекреченных событий. Повод для этого вскоре представился, однако, повод печальный. Исаак Константинович оказался в больнице и для обсуждения и подготовки "квантовских" материалов, - а он непременно "пропускал" их через себя, - мне следовало навещать его там, как правило, вечерами. После окончания работы, чтобы "не дымить в палате", шли в просторный холл, говорили на самые разные темы, и вот там я вдоволь наслушался историй, которые вряд ли тогда могли попасть в печать.
Впрочем, надо отдать должное И.К.Кикоину - он точно знал границы допустимого даже в приватной беседе, не говоря уже о разнице между устной и письменной речью. Готовя к публикации его последнюю статью "Физики - фронту (к 40-летию Великой Победы)", я лишний раз убедился в этом: несмотря на мои просьбы, он не оставил ни слова об атомном проекте, даже о самом его начале, пришедшемся на годы войны.
Работы Исаака Константиновича, о которых идет рассказ, несомненно, важны. И я рад возможности представить еще несколько граней этого удивительно многостороннего ученого. Но для тех, кому довелось с ним общаться, полагаю, не менее важно и оставшееся навсегда ощущение сопричастности к большому творимому им делу - через его отношение к тому, чем он всю жизнь был занят, хотя отнюдь не всегда и не для всех он обозначал, чем...
...А до того была еще советская миссия "Алсос", когда в военной форме в чине полковников Кикоин, Арцимович, Харитон, Флеров и другие физики исследовали поверженную Германию. Команде, как ее называл Курчатов, советских физиков удалось обнаружить около 300 тонн урана, найти и пригласить или вывезти в СССР немецких ученых и немецкое оборудование и выяснить, что было сделано в Германии по немецкому урановому проекту. По крайней мере, появилась уверенность в том, что немцы были далеки от создания ядерного оружия. Не было у немцев и больших успехов в решении проблемы разделения изотопов. Кикоин рассказывал, что они обнаружили в Институте кайзера Вильгельма в Берлине "наивную установку для разделения изотопов.., использовать всерьез такую технологию не представляется возможным".
Вероятно, наиболее интересные работы в этом направлении велись в лаборатории Манфреда фон Арденне, который, в частности, занимался разделением изотопов электромагнитным методом. Как известно, он был приглашен для работы в СССР. Кикоин вспоминал, что когда в мае 1945 года отыскал институт фон Арденне в пригороде Берлина, их встречал плакат на русском языке "Добро пожаловать". Барон фон Арденне с готовностью отправился в СССР вместе со своими сотрудниками и всем оборудованием, включая 60-тонный магнит для циклотрона. Более того, он написал письмо Сталину 10 мая 1945 года: "С сегодняшнего дня я представляю в распоряжение Советского правительства мои институты и самого себя".
Естественно, к таким воспоминаниям следует относиться с осторожностью.
Но все же фон Арденне в чем-то прав. Среди архивных документов опубликована "Записка И.В.Курчатова об организации работы института М.фон Арденне" от 4 августа 1945 года, где Курчатов предлагает командировать Арцимовича - ключевую фигуру советского атомного проекта - вместе с сотрудниками на постоянной основе в институт фон Арденне. Все это лишний раз свидетельствует о том, что в руководстве СССР царила нервозность после испытания ядерной бомбы в США и особенно после ядерных бомбардировок Японии.
Итак, Манфред фон Арденне руководит Институтом "А" в Сухуми. В этом институте вскоре стал работать немецкий физик Макс Штеенбек. Его разыскали летом 1945 года в лагере для военнопленных в Познани (Польша). Штеенбек был срочно переправлен в СССР, где стал заниматься газовой центрифугой для разделения изотопов урана.
Тем временем Кикоин был полностью поглощен газодиффузионным методом. Работы велись с нарастающим темпом. В 1947 году в Лаборатории N2 в его отделе был запущен экспериментальный каскад диффузионных машин. Было показано, что принципиально задачу обогащения урана решить можно. В 1949 году на Урале заработал первый газодиффузионный завод. После серии неудач завод стал выдавать оружейный уран, и второе испытание атомного оружия в СССР в 1951 году проводилось с изделием, начиненным этим продуктом.
