Современные мемуары

В юбилейные для нашего Института дни мне выпала честь вручить директору ОИЯИ поздравительный адрес от президента Университета имени Гумбольдта профессора Христофа Маркшиса и от моих берлинских коллег.

Начну с чисто личных впечатлений, которые характеризуют мое удивительно раннее отношение к ОИЯИ. Помню точно: лето 1958 года; я был 16-летним учеником десятого класса гимназии языков: латинского, французского, английского и русского. Хотел изучать в университете романистику, французскую литературу. Несколько раз слушал в то время радиоинтервью немецких физиков, только что приехавших из ОИЯИ и рассказывавших о своей работе в области атомной и ядерной физики, о научных семинарах и первых впечатлениях. Под влиянием этих рассказов о Дубне я выбрал в школе тему сочинения "Атомная энергия - благо или проклятие для человечества?", которая и сегодня очень актуальна. Начал читать специальную литературу по физике. Скоро мне стало ясно, что хочу изучать атомную и квантовую физику в университете и стать физиком. При этом физика как наука меня специально не привлекала с точки зрения эксперимента или математики - более важной казалась возможность осознать единую связь микромира с макромиром, понять, с одной стороны, загадки звезд и космоса на основе физики атомов и ядер, а с другой стороны, синтез тяжелых атомов дальше железа во взрывах суперновых или на земле - в соударениях ядер на ускорителях. Возникло сильное желание когда-нибудь позже приехать в ОИЯИ, принять участие в его научной работе.

В университете первой по этой тематике мне в руки попала книга Д.И.Блохинцева "Основы квантовой механики". Позже мне пришлось читать учебники Ландау - Лифшица без перевода и удалось занять единственное место дипломника на кафедре "Квантовая теория поля и частиц" у профессора Франка Кашлуна в Университете имени Гумбольдта в Берлине. Как вы знаете, Ф.Кашлун был одним из первых немецких физиков-теоретиков, работавших в Дубне в группе Н.Н.Боголюбова. В то время свое основное научное образование в области квантовой теории поля я получил на основе превосходной книги Н.Н.Боголюбова и Д.В.Ширкова, которая обогнала свое время на много лет.

Зная русский язык, я скоро познакомился со всеми дубненскими коллегами Ф.Кашлуна, которые посещали Берлин: Н.Н.Боголюбовым, Д.И.Блохинцевым, Б.М.Понтекорво, Д.В.Ширковым, Я.А.Смородинским, В.А.Мещеряковым. Два раза я сопровождал Н.Н.Боголюбова и Д.И.Блохинцева в их поездках по институтам и университетам ГДР. Стал почти профессиональным экскурсоводом - знатоком прусской истории в поездках с дубненскими коллегами в Потсдам.

Естественно, мне хотелось сразу после защиты кандидатской диссертации в 1968 году осуществить свое старое желание - работать в ОИЯИ. Но в 1969 году я не имел требуемых в то время "общественных поручений", чтобы получить разрешение работать в Дубне. В 1971 году моя анкета опять была отвергнута. Поэтому я перешел в 1974 году из Университета имени Гумбольдта в ИФВЭ в Цойтене (сегодня DESY), где профессор Карл Ланиус мне сразу пообещал, что через год я буду работать в ОИЯИ. Таким образом, в 1975 году осуществилась, все-таки, моя мечта работать в ЛТФ ОИЯИ. Я вспоминаю свой первый доклад на Ученом совете о билокальной бозонизации КХД в 1976 году, когда Д.И.Блохинцев, увидев меня, объявил: "Эберт в конце концов приехал". Позже он помог мне продлить работу здесь на пять лет - до 1980 года.

Свою первоочередную задачу я видел, конечно, в занятиях наукой, в интересных совместных работах с дубненскими коллегами. С другой стороны, как молодой немец, видевший руины войны в Германии и Советском Союзе и знавший исторически заложенные культурные, научные и политические связи между нашими странами, я стремился вместе со своей семьей сделать конкретные личные шаги к новому сближению немецких и русских людей. Оглядываясь на прошедшие с тех пор 30 лет, могу сказать, что действительно достиг своих целей. Те первые пять лет в ЛТФ (1975-1980) были необыкновенно плодотворными и счастливыми, и наши дружеские связи со многими дубненскими семьями живы и сегодня.

Теперь несколько слов о науке.

Исключительно важное влияние на мои научные интересы в ОИЯИ имели работы Н.Н.Боголюбова о сверхпроводимости и спонтанном нарушении симметрии и их возможное применение в релятивистской физике частиц в рамках кварковых моделей. Очень важным также оказался интерес Д.И.Блохинцева и его коллег Г.В.Ефимова, М.К.Волкова и В.Н.Первушина к неперенормируемым, нелокальным теориям поля. Хочу отметить два главных результата нашего сотрудничества. Во-первых, вместе с В.Н.Первушиным был разработан и применен метод континуального интеграла в билокальных полях, что позволило построить эффективную теорию связанных с нелокальным взаимодействием частиц из калибровочной теории. Так, в 1976 году мы получили для КХД2 эффективное действие мезонных полей, которое в приближении стационарной точки совпадает с суммированием планарных диаграмм Фейнмана при больших N, как было предложено т'Хофтом. Во-вторых, в 1970-е гг. М.К.Волков и В.Н.Первушин вели в ЛТФ однопетлевые исследования киральных неперенормируемых моделей мезонов и барионов, результатом которых явилась их интересная книга "Существенно нелинейные квантовые теории, динамические симметрии и физика мезонов". М.К.Волков вскоре пригласил меня включиться в "киральную науку", в результате чего нам удалось применить метод континуального интеграла для кварковых моделей типа Намбу-Иона-Лазинио и вывести киральные лагранжианы связанных мезонов с нелокальными взаимодействиями типа Скирма. Позже в эти исследования включился Х.Райнхардт. Я думаю, это были действительно важные работы, которые стимулировали дальнейшее развитие бозонизации кварковых моделей и КХД, а также изучение фазовых переходов, включая модную цветную сверхпроводимость на основе дикварковых конденсатов.

Завершая эту часть, я хотел бы добавить еще несколько личных воспоминаний о Д.И.Блохинцеве, который молодым ученым, включая и меня, уделял особое внимание. Мне пришлось по душе его демократичное отношение к сотрудникам и особенно его разносторонние интересы, которые затрагивали и такие вопросы, как "физика и искусство", "математика и философия". Он приглашал меня несколько раз к себе домой, показывал свои картины, дискутировал по разным вопросам физики, философии и рекомендовал мне интересные книги, например, "Мастер и Маргарита" Булгакова, "1984" Оруэлла и специфическую книгу "Красный атом" первого немецкого вице-директора ОИЯИ Г.Барвиха. При этом сказал с хитрой улыбкой: "Барвих нигде в этой книге не написал плохо обо мне и ОИЯИ".

Во второй части моих воспоминаний я хотел кое-что сказать о работе в течение трех лет в должности вице-директора ОИЯИ, с 1989 по 1992 годы. В то время в ГДР искали кандидата на этот пост и предложили меня. Кажется, любят теоретиков в центральной дирекции. Может быть, потому что они не имеют своих собственных, дорогостоящих экспериментальных проектов и амбиций, стоящих крупных денег; и к тому же они должны иметь широкий кругозор в различных областях нашей науки.

Перед отъездом из Берлина я гулял с женой Гизелой недалеко от Берлинской стены и спросил: "Когда же эта стена исчезнет? Может быть, это увидят только наши внуки?" Несколько месяцев спустя, 10 ноября 1989 года, я сижу утром на заседании директоров, и директор Д.Киш мне тихо сообщает: "В эту ночь в Берлине открылась Стена". Вначале я думал, что это что-то вроде апрельской шутки, но был ноябрь... Это событие и его последствия имели решающее значение для работы дирекции. Никто из нас не предвидел, какое критическое и чрезвычайно сложное время ожидало нас. В числе первых это почувствовали ученые из ГДР.

В конце 1989-го и начале 1990-го годов у нового правительства и многих немецких ученых возникли серьезные намерения выйти из состава ОИЯИ. Я сидел после Рождества дома и писал меморандум на семь страниц о необходимости для ГДР остаться в ОИЯИ. Обратился с просьбой к новому министру науки и техники срочно принять меня утром 3 января 1990 года перед вылетом в Москву. Вручил ему этот документ и при этом высказался категорически против запланированного выхода из ОИЯИ. В результате меня исключили из делегации, вылетавшей на переговоры в Москву, как это, вероятно, помнит бывший тогда вице-директором Института А.Н.Сисакян. Но в переговорах в Москве, слава Богу, наша делегация не объявила о выходе. Не исключено, что выход в тот момент привел бы к цепной реакции со стороны других стран-участниц, как меня предупредили в Польше и Чехословакии.

Так ГДР до конца ее существования осталась в числе государств-членов ОИЯИ, и ФРГ с момента объединения 3 октября 1990 года взяла на себя международные обязательства ГДР. Это в то время была моя главная цель: действовать так, чтобы в тот критический момент многолетние научные и человеческие связи между ОИЯИ, Россией и Германией не прерывались, чтобы сохранялось доверие между нашими странами. В июле 1991 года был подписан двусторонний договор между ОИЯИ и Министерством по науке и технологиям ФРГ, дававший немецким ученым возможность дальнейшей работы в ОИЯИ.

Я счастлив, что, несмотря на все зигзаги и неожиданные повороты, с которыми я столкнулся в период моей командировки в Дубну, я оказался в верный, решающий момент на важном посту вице-директора ОИЯИ и смог внести определенный вклад в сохранение нашего сотрудничества.

Конечно, мне также казалось необходимым предпринимать конкретные шаги для расширения научных контактов между ЛТФ и теоретиками Германии. Так возникла идея организовать в Дубне рабочие совещания (контакт-митинги) с участием ведущих немецких теоретиков в области квантовой теории поля, физики частиц, физики ядра и конденсированных сред. Для этой цели я вел переговоры в различных научных центрах Германии, в институтах имени Макса Планка и университетах. В конце концов, в Министерстве в Бонне было выделено 50 000 марок, чтобы финансировать приезд и пребывание 50 немецких теоретиков для участия в контакт-митингах в ЛТФ. Таким образом был дан "зеленый свет" этому проекту, и вместе с директором В.Г.Кадышевским и теоретиками ЛТФ были подготовлены научные программы этих совещаний. Как вы знаете, они прошли с большим успехом, и в результате возник общеизвестный сейчас проект "Гейзенберг-Ландау".

Дорогие коллеги и друзья! Как показывает прошлое, сотрудники ЛТФ и ОИЯИ нашли в те тяжелые времена, когда большинство прежних общественных и политических структур распалось, огромные внутренние и внешние силы, чтобы преодолеть эти необыкновенные трудности. На этом и основано мое сегодняшнее убеждение, что вы, дорогие коллеги, и сейчас, и в будущем будете способны в нужный момент мобилизовать все силы. Очень надеюсь, что ваше правительство должным образом оценит эти усилия и поддержит ученых, установив в ближайшее время зарплату, соответствующую международным стандартам, что поможет вам и вашим семьям пережить трудности и достигать выдающихся научных результатов.

Желаю вам всем всего хорошего, счастья и успехов в личной жизни и в работе!

Профессор Дитмар Эберт
Берлин - Дубна, 22-26 марта 2006 г.