Беседы с учеными

Завтра (1 апреля - уточнение редакции и совсем не шутка) директору Лаборатории высоких энергий имени В.И.Векслера и А.М.Балдина профессору Александру Ивановичу Малахову исполняется шестьдесят лет. Мы решили, что вехи своей биографии лучше, чем кто бы то ни было, прокомментирует сам юбиляр. Ему и слово.

1970 - выпускник МИФИ.

Какие были творческие, жизненные планы? Что сбылось?

Еще в школьные годы, прошедшие в Тамбове, я ощутил интерес к тому, как устроены материя и Вселенная. В младших классах перечитал учебники по физике и математике для старшеклассников, которые достались мне по наследству от старших сестер. Особенно заинтересовала физика: она отвечала, как мне казалось, на все вопросы устройства мира. Вполне естественно, что после школы я поступил в МИФИ, о котором прочитал в справочнике для поступающих в вузы. Действительно, в МИФИ давали хорошие знания и обучение было на высоком уровне. Лекции по физике читали известные ученые, такие как В.И.Гольданский, И.И.Гуревич, В.М.Галицкий и ряд других. Поэтому интерес к физике не только не угас, а, наоборот, возрос. Тем более что открывались новые интересные области, о которых в ряде случаев раньше не имел никакого представления.

Хотелось самому принять участие в исследованиях, особенно привлекала еще не понятая природа различного рода сил, управляющих миром. Я проходил дипломную практику в ИТЭФ в Москве и затем продолжил там обучение в аспирантуре в лаборатории В.А.Любимова. Для меня это был очень плодотворный период, так как в это время (конец 60-х) активно работал ускоритель в Протвино и наша группа проводила там исследования и одновременно создавала новую установку на основе многопроволочных искровых камер. Поэтому я научился практически всему, что должен делать физик. Участвовал и в сеансах, и в работе с электроникой, и в создании новых детекторов, и в обработке получаемых данных. Были и поездки в командировки и чисто "физическая" работа, связанная с перетаскиванием баллонов и других тяжестей... И потихоньку дела шли: установка работала и получались интересные результаты на самом крупном в то время ускорителе в мире. Было очень приятно, когда директор ИТЭФ И.В.Чувило вручил диплом за лучшую работу в ИТЭФ и пожал мне руку (своей левой рукой - правую он потерял на фронте) на торжественном собрании сотрудников (работа, конечно, была коллективная, но меня как самого молодого уполномочили получить эту награду). Словом, был интерес, были и перспективы, не было только одного - московской прописки.

Поэтому, после долгих раздумий, я согласился с предложением А.М.Балдина перебраться в Дубну. Решившая мою судьбу беседа с Александром Михайловичем в его квартире в Дубне на Лесной улице была долгой. Мы коснулись очень многих вопросов. Меня поразили широчайшая эрудиция директора ЛВЭ и его внимательное, очень уважительное отношение.

1971 - Лаборатория высоких энергий.

Какими запомнились первые шаги? С кем из физиков довелось вместе работать? У кого чему учиться?

Я начал работать в ЛВЭ в секторе М.Н.Хачатуряна. Начальником отдела в то время был И.А.Савин, который меня сразу же пригласил к себе в кабинет и поинтересовался, есть ли у меня какие проблемы и нужна ли помощь. Это тоже, в какой-то степени, меня поразило. Не секрет, что многие начальники отделов в наше время даже не знают о существовании некоторых своих подчиненных.

Я попал в ЛВЭ в момент начала создания установки ФОТОН, которая по тем временам была спроектирована на самом высоком научно-техническом уровне. Основа детектирующей системы - 90-канальный черенковский годоскоп, изготовленный из свинцового стекла высочайшей прозрачности, обладал рекордным энергетическим разрешением. Мне пришлось заниматься созданием этого прибора. И параллельно участвовать в подготовке системы многопроволочных искровых и пропорциональных камер, разработанных под руководством Ю.В.Заневского. В итоге установка была создана и на ней были получены довольно интересные результаты.

Особенно многому я научился у И.А.Савина, когда стал его заместителем по научно-экспериментальному электронному отделу. Игорь Алексеевич - умелый организатор и высококвалифицированный физик, и общение с ним помогло понять многие тонкости организации работы и общения с людьми. В это время пришлось общаться и с рядом других известных физиков, работающих в отделе, - В.А.Никитиным, Л.Н.Струновым, Э.Н.Цыгановым, В.С.Ставинским, Б.А.Кулаковым, М.Г.Шафрановой, В.Г.Кривохижиным и рядом других. У каждого из них в той или иной мере было чему поучиться.

Через некоторое время после создания в ЛВЭ отдела релятивистской ядерной физики я был назначен заместителем начальника этого отдела, который возглавлял Б.А.Кулаков. А через некоторое время А.М.Балдин предложил мне исполнять обязанности заместителя директора ЛВЭ. Назначение произошло почти мгновенно. Приказ был подписан директором ОИЯИ В.Г.Кадышевским в тот же день. Теперь такого, как мы знаем, не бывает.

1993 - заместитель директора ЛВЭ.

Как бремя административных хлопот влияло на продуктивность научной работы? Что в этом плане показалось лишним, формальным, от чего не удалось избавиться и сейчас?

Конечно, административные обязанности сильно отвлекают от чисто научного творчества. Но, в то же время, позволяют использовать административный ресурс для лучшей организации работ. Конкретно в моем случае, поскольку я стал заместителем А.М.Балдина, значительно усилилось, стало более тесным наше научное сотрудничество. Нам удалось выполнить несколько совместных научных работ, в которых были сделаны важные предсказания поведения ядерных взаимодействий при высоких и сверхвысоких энергиях.

Вот так бы я ответил вкратце на ваш первый вопрос. Что касается второго, то больше всего выбивают из нормального ритма неплановые мероприятия. Что касается лабораторных текущих дел, то здесь все можно запланировать и тогда остается время и для научной работы. Но бывает, что мы получаем внезапные приглашения сверху на различные мероприятия, заседания, обсуждения, которые заранее не запланированы, - и тогда нарушается весь ритм работы. Поэтому хотелось бы пожелать всем, по возможности, работать по заранее намеченным планам. И хотелось бы, конечно, чтобы было поменьше бюрократических бумаг.

В лаборатории есть несколько заместителей директора по разным направлениям, поэтому, в принципе, при правильной организации работ директор может найти время и для научных трудов.

1997 - директор лаборатории.

Какие традиции ЛВЭ стараетесь хранить и развивать? С чем связываете будущее лаборатории?

Начав работать директором ЛВЭ, я на первых порах всегда ощущал поддержку и помощь А.М.Балдина, который стал научным руководителем лаборатории. При нем сложились, на мой взгляд, очень хорошие традиции, которые мы стараемся продолжать до сих пор. У нас по-прежнему каждую пятницу в 15.00 проходит директорское совещание с участием всех начальников отделов и членов дирекции. Совещания проходят по квартальным планам и ведутся протоколы. Всю документацию совещаний в течение многих лет тщательно готовит и хранит И.Н.Семенюшкин.

Думаю, что и другая традиция по обязательному проведению сеансов ускорителей в течение каждого года не должна прерываться. Пока это нам удавалось делать. Даже когда строился нуклотрон, обязательно проводились сеансы на синхрофазотроне. Сейчас мы регулярно проводим сеансы работы нуклотрона, несмотря ни на какие трудности, так как пучки этого ускорителя крайне необходимы физикам из стран-участниц и ряда других стран. Об этом говорит обилие заявок на пучковое время перед началом каждого сеанса.

Важна также другая традиция, которую А.М.Балдин называл "принципом наибольшего благоприятствования". Смысл этого принципа состоит в том, что дирекция лаборатории должна всемерно заботиться как об условиях труда, отдыха сотрудников, так и об улучшении их жилищных условий, здоровья, о работоспособности всего коллектива в целом. К сожалению, в последнее время этот принцип все труднее реализовывать по вполне понятным причинам.

Ну и, конечно, в нашей лаборатории была традиция не замыкаться только в собственных рамках. Сотрудники ЛВЭ одни из первых дубненских физиков появились в ЦЕРН, выполнили самый первый эксперимент на внутреннем пучке крупнейшего в свое время ускорителя в Батавии в США. Сейчас они вносят огромный творческий вклад в научные исследования во многих физических центрах мира, находясь на самом передовом рубеже физики высоких энергий.

В ОИЯИ есть долгосрочный план развития на 10 лет. Он составлялся на основе предложений лабораторий. ЛВЭ имеет такой 10-летний план развития. Основные направления этого плана связаны с проведением фундаментальных исследований на нуклотроне (физика релятивистских тяжелых ионов, поляризационные явления, взаимодействие легких ядер). Весьма интересно и перспективно предложение директора ОИЯИ А.Н.Сисакяна с группой теоретиков ЛТФ по поиску и исследованию на нуклотроне смешанной фазы ядерной материи. Предусмотрено также участие лаборатории в программах исследований в БНЛ (США), ЦЕРН (Швейцария) и ГСИ (Германия). Кстати, в Германии будет строится международный физический центр, и для одного из крупных ускорителей этого центра выбраны в качестве прототипа сверхпроводящие магниты нуклотрона.

В долгосрочной программе уделено также большое внимание прикладным работам, связанным с биологией, космическими исследованиями, энергетикой и другими направлениями. Планируется реализация проекта, направленного на лечение онкологических заболеваний с помощью пучка ионов углерода. Эту идею предложили ученые из Словакии С.Дубничка (полномочный представитель правительства Словакии в ОИЯИ) и Я.Ружичка. Этот проект сейчас находит все большую поддержку в различных кругах.

И, наконец, программа предусматривает развитие нуклотрона и образовательную деятельность по подготовке молодых специалистов.

2006. Юбилей ОИЯИ. Год до полувека пуска синхрофазотрона.

С какими словами хотите обратиться к коллегам, соратникам, сослуживцам?

Да, наступил год 50-летия ОИЯИ. Об этом уже много сказано и написано в нашей газете, поэтому тут трудно добавить что-то новое. Конечно, это важная дата для Института. Это удобный момент посмотреть, что было сделано за эти годы. А сделано немало, и в этих делах приняли участие крупнейшие ученые из стран-участниц ОИЯИ.

Что касается полувека пуска синхрофазотрона, то это тоже важная дата. Создание синхрофазотрона под руководством первого директора ЛВЭ В.И.Векслера явилось крупнейшим научным достижением Советского Союза. Это произошло всего через 13 лет после завершения самой разрушительной войны. Синхрофазотрон является выдающимся научно-техническим памятником нашей страны, и на него приезжают посмотреть и школьники, и студенты, и ученые, и люди других профессий. Поэтому, даже с этой точки зрения, следует сохранить этот ускоритель.

Тем не менее, раздаются голоса о том, что надо демонтировать синхрофазотрон. Но в свое время А.М.Балдин сказал, что обязательно, рано или поздно (лучше бы не поздно) найдутся умные люди, которые придумают, как использовать этот самый крупный в мире электромагнит. И он оказался прав. Уже сейчас мы имеем ряд таких предложений. Например, И.А.Шелаев предложил сделать систему встречных пучков, используя синхрофазотрон и нуклотрон. Есть предложение нацелить синхрофазотрон на решение прикладных задач, несколько модернизировав его с целью уменьшения энергопотребления. Есть и другие идеи.

Коллегам хотел бы сказать, чтобы они не унывали, хотя времена трудные. Но многим из наших сотрудников этого и говорить не надо - несмотря ни на что, они получают результаты мирового уровня. Конечно, чтобы эти результаты были получены, они проявляют величайшую изобретательность, огромный энтузиазм и преданность науке. Но, в любом случае, некий минимум ресурсов необходим.

Я надеюсь, что нам удастся в ближайшем будущем вместе с новой дирекцией ОИЯИ решить сложный для нас вопрос эксплуатации основной базовой установки Института - нуклотрона таким образом, чтобы гарантировать проведение сеансов и иметь средства на физические эксперименты. В последнее время в связи с инфляционными процессами эти средства стали совсем скудными. Уже были проведены некоторые обсуждения на этот счет с вице-директором ОИЯИ М.Г.Иткисом и главным инженером ОИЯИ Г.Д.Ширковым и намечены пути решения этой проблемы. Думаю, что этой же цели послужит проведение 12 апреля выездного заседания НТС ОИЯИ в ЛВЭ по вопросу, связанному с научной программой на нуклотроне.

Вопрос вневременной: выручает ли в трудных ситуациях чувство юмора?

Чувство юмора выручает всегда. Если бы его не было, в иных ситуациях можно было бы получить сильное расстройство здоровья. В наше время мы порой наблюдаем явления, которые не могут присниться в самом дурном сне.

Но и в более простых ситуациях юмор помогает наладить взаимоотношения.

Вопросы задавал Е. Молчанов, фото Юрия Туманова.