Ветераны нашего Института

Николай Михайлович Лустов начал свою трудовую биографию в Институте, в то время еще в предшественнице ЛВЭ - ЭФЛАН, в 1954 году, практически сразу после окончания средней школы на Большой Волге. Он оказался в группе Константина Дмитриевича Толстова в окружении совсем молодых тогда физиков, немногим старше юного лаборанта, которых он и сегодня вспоминает, называя, как тогда, по именам: Володя Никитин, Витя Свиридов, Витя Глаголев, Маша Шафранова, Эдик Цыганов, Витя Беляков, ставшие сегодня известными учеными. Чуть позже к этой команде присоединился Игорь Голутвин, но Николай еще не знал, что эта встреча станет для него, что называется, знаковой... Постарше были М.И.Подгорецкий, И.М.Граменицкий и другие. Векслер? Встречать встречал, а общаться не приходилось.

Какими они были, эти первые годы в лаборатории на берегу реки Дубны? Запомнился эпизод с юстировкой ускоряющей камеры синхрофазотрона, когда единый уровень коррекции реперных точек был найден благодаря протянутому по периметру камеры желобу в полтрубы, залитому водой. Просмотр под микроскопом облученных фотоэмульсий - первое приближение к физике космических лучей. Участие в автоматизации просмотра эмульсий в группе, которой руководил румынский специалист-электронщик по фамилии Кац... И - гонки на мотоциклах с Эдиком Цыгановым от проходной до физкорпуса: чей мотор лучше тянет.

Мотоцикл Николаю помог приобрести в Туле Виктор Глаголев тогда же, в конце 50-х. Он и сейчас на ходу. Однажды с Виктором Свиридовым отправились на охоту - через плотину, по дамбе, дальше по лесным тропкам. Треск мотора всех зверей распугал. Ничего не подстрелили. А попутешествовали знатно. Переправились по двум бревнам через речку Кимрку и где-то под Ильинским уже выехали на шоссе. Вообще тогда много времени все вместе проводили на природе - охота, рыбалка, занимались в секции самбо...

Учился во Всесоюзном заочном энергетическом институте, пока оттуда не пришла странная бумага: "Вы отчислены за неуспеваемость". Поехал разбираться - извинились за ошибку: он был одним из лучших на курсе студентов, - однако восстанавливаться не стал и в 1958 году поступил на физфак МГУ. После окончания университета работал здесь "на островах", занимался акустическими проблемами, хотя сильно тянуло обратно в Институт. При распределении вышло постановление по Союзу (впоследствии отмененное), что диплом можно получить через два года при наличии хорошей характеристики с места работы по специальности... Так что в "акустике" пришлось задержаться.

В 1970 году Игорь Анатольевич Голутвин набирал команду для создания систем диагностики пучка коллективного ускорителя в ОНМУ. В свою группу он пригласил Лустова, и Николай Михайлович стал заниматься с люминофорами, со сцинтилляторами, фотоэлектронными умножителями, пытаясь приспособить под коварный характер неустойчивых электронно-ионных колец имевшиеся к тому времени диагностические средства. Все эти "ламельки", "кузнечики" звучат теперь в его воспоминаниях как имена старых друзей.

Период "бури и натиска", как можно сейчас определить создание в рекордно короткие сроки установки для исследований на синхрофазотроне "Аномалон", вызывает в памяти забавный эпизод. Лустову поручили систему охлаждения электроники. Каналов много, стало быть, надо не меньше двух километров гофрированной трубки - той, что применяется в бытовых пылесосах. Поехали с коллегой в Батуми, где эта трубка производится. Упаковали все два километра в большие полиэтиленовые мешки и сели в поезд. Однако проводница заподозрила что-то неладное и вызвала милицию. Только благодаря "голубым бланкам" ОИЯИ недоразумение удалось уладить...

Комплекс "Меченые нейтрино" - программа для серпуховского синхротрона. Трубы, необходимые для создания дрейфовых координатных детекторов, пришли от поставщика, нормально, густо промасленные... внутри. Ну, и как их промывать, чем? Николаю Михайловичу поручили сделать установку-приспособление для внутренней очистки труб, дали в помощь студента-дипломника. Старший инженер Лустов сконструировал специальную ванну, разные помпы и шомпола, после долгих поисков нашел эффективное моющее вещество, аналог современных стиральных порошков. Технологи ЦЭМ, побывав на экскурсии в лаборатории, увидели эту установку и повторили ее у себя для продолжения промывки труб.

Реализуемая Голутвиным и его коллегами "Дубненская силиконовая программа" (создание, исследование и совершенствование полупроводниковых детекторов для экспериментов в условиях сверхвысоких энергий, магнитных полей и радиационных нагрузок на встречных пучках LHC) потребовала от сложившегося коллектива немалых усилий. Нелегкое хозяйство досталось и Николаю Михайловичу - сегодня он единственный в отделении специалист, освоивший ультразвуковую сварку с помощью одного из трех изготовленных в Минске уникальных автоматов. Сухими строчками статьи, посвященной кремниевым планарным детекторам в России, об этом говорится так: "Разработан и создан технологический комплекс для сборки детекторов в модуль. Комплекс включает автомат для ультразвуковой сварки, установку для позиционирования с точностью до плюс-минус 20 мкм и склейки. Он размещен в чистой зоне ЛФЧ в помещениях с классом чистоты 100".

Николая Михайловича я застал в лаборатории в трудных раздумьях. Сложнейший и точнейший прибор сильно пострадал во время аварийного отключения электроэнергии (след дубненского урагана). Но появилась надежда - в ближайшее время совместно с экспертами из Минска (НПО "Планар") эта сложная установка будет восстановлена...

Еще несколько штрихов к портрету юбиляра (Николаю Михайловичу исполнилось 70 лет) предельно точно сформулировал профессор И.А.Голутвин:

- Для меня Николай Михайлович - эталон инженера-физика. Грамотный, опытный, он в совершенстве владеет даром найти хорошее инженерно-физическое решение любой задачи. Трудно перечислить все полезное, что он сделал в нашей лаборатории, и необходимо констатировать: все, за что он берется, - функционирует. Его выдающиеся человеческие качества: порядочность, надежность, интеллигентность, - с годами (а знакомы мы с 1958-го, когда я пришел в Институт) проявляются только ярче. И высвечивают личность самой высшей категории, самого крепкого сплава. Его удивительная скромность кажется какой-то уже совсем "нездешней" на фоне разнузданного чванства, которое так расцвело на всех уровнях в современной России. И я желаю Николаю Михайловичу, чтобы жизнь подарила ему все, что он от нее хочет.

Евгений Молчанов