"НАУКА БЕЗ ГРАНИЦ". Выпуск 3.

Профессиональная траектория

Я постараюсь развить тему, начатую Ю. Магаршаком, - тему Чингисхана. Здесь говорили о потомках, я как раз потомок. Поясню, почему я так решил. Первая причина - бабушка моего отца по женской линии из последних княжен дикого племени тунгусов. Тунгусы - это одно из самых необразованных и злобных племен северных монголов, которые так и живут на Северном Урале. Вторая следующая. Дело в том, что я сижу даже не на двух стульях. Я выпускник физфака МГУ 1971 года, с другой стороны я представляю гуманитарные науки как завотделом института культурологии и художественную культуру как человек кино, телевидения, театра. Это для меня очень важно, чтобы затронуть другой аспект. Не о государственной науке, не о науке во времени, не о кризисе науки, а о состоянии сегодняшнего научного сообщества - о том, чем ученые занимаются и куда двигаться науке дальше. Это к вопросу о Чингисхане.

Но прежде всего - маленький экивок к Юрию Михайловичу Лотману, учеников которого я себя в какой-то степени считаю. Он говорил о двух культурных оппозициях. Первая - это оппозиция культурно-некультурного. Культурная оппозиция номер два - это своя культура и чужая. Дополняя Лотмана, могу сказать, что существует культурная оппозиция номер три - одна культура, другая культура. Я даже не позиционирую, к какой именно отношусь. Получается, одна моя, а вторая, я ее признаю, но она чужая. Юрий Михайлович приводил пример рукописи Древней Руси. А именно рукописи полян: Мы, поляне, живем аки люди, у нас есть законы (и идет перечисление законов полян). А древляне живут, аки звери, они... (и дальше идет перечисление). То есть, говорит он, закон, по которому живут древляне, не замечаются культурным сознанием полян, что характерно для 9-го века нашей эры и что сохранилось до сих пор. В этом смысле как раз, говоря о Чингисхане, речь идет о кочевой культуре, в терминах культурологии называемой номадической культурой. И она осталась сегодня в нас.

Что я имею в виду? Кочевничество и номадический менталитет в России очень силен, в отличие от рисовой культуры Дальнего Востока (где принцип такой - есть моя делянка, я расшибусь, но буду на ней сидеть). Например, оказывается, творческие группы, антрепризы - это кочевники. Они собираются, делают фильм, разбегаются. В следующий раз режиссер снимает фильм с другим оператором, с другой творческой группой и так далее. Это похоже на набеги казаков на очередные турецкие земли. В этом смысле надо различать оседлые и номадические культуры как два полюса - северный и южный. И проблема, что профессионализм - это качество оседлой культуры (я в этом месте умею выращивать рис лучше, чем сосед, потому что я 31-й год сажаю рис на этом поле) и так называемый, творческий, кочевнический удел - осваивать новые территории. Вот почему я принадлежу к потомкам Чингисхана в этом смысле - потому что я профессиональный кочевник. Я умею профессионально осваивать новые профессии - физик-теоретик, писатель, литературный и театральный критик, культуролог, продюсер, редактор, психолог.

Прочтите несколько книг о том, как создавалась Кавендишская лаборатория. Кавендиш сказал - забудьте о том, что существовали престижные фундаментальные "делянки" теоретической физики. Они уже возделываются, эти рисовые поля. Двигайтесь дальше. Это ход кочевника. Эти ученые основали молекулярную биологию, делали исследования по открытию ДНК.

Сегодня наступил момент сделать следующий шаг в покорении точных наук, прежде всего, физики и математики, преодолеть старый менталитет, соединиться с гуманитарными науками, науками социальными, науками коммуникативного цикла, к которым относятся педагогика, медицина, менеджмент. Туда, где лежат интересы современного общества. Хочу напомнить глубокоуважаемым коллегам - кто-то сказал, что наука - это способ удовлетворить собственное любопытство за государственный счет. Государственный счет закончился, тем не менее, какой-то внутренний заказ общества есть. Заказ на то, чтобы лучше делать, условно говоря, молочные бутылки или высокоточное оружие. И где найти силы, где найти уверенность, чтобы уйти с насиженного места, не потеряв свою исследовательскую тенденцию? Эту проблему надо решить.

По аналогии с теорией динамического хаоса, вспомню китайскую пословицу - не дай вам Бог родиться во время перемен. Мы выбираем собственную позицию, и в период динамического хаоса можно правильно "проброунировать" - правильно выбрать то накладывающееся поле, которое ведет тебя от одного устойчивого положения к другому. Это момент сегодня профессиональный, потому что если раньше позиция ученого была точка на пространстве: ты физик, а я химик, а я биолог, - то сегодня существует понятие профессиональной траектории. Я начинаю как физик, продолжаю как химик, дальше ухожу... Я кочевник в профессиональном пространстве, и поэтому я творец. Мы находимся в этой критической динамической эпохе. Так вот, сегодня в целом у культуры мировой как таковой сотни так называемых, авторских субкультур, реально существующих. Атлас исследовательских субкультур тоже быстро меняется. В этом смысле для меня проблема номер один - не возопить: "Государство, дайте нам деньги", - не выживать, не говорить о кризисе, не уезжать. Я хочу сказать молодым ученым и студентам - спасибо за ваш выбор, что вы каким-то образом интуитивно ощущаете здесь эту возможность. Пожалуйста, не упустите ее, ибо бездарно, глупо болтаться в этой стране по старым делянкам. Лучше двигаться в России вместе со всеми ее кочевническими инстинктами и азартом, который сделал Америку.